Елена Шухова

Инженерный гений Владимира Григорьевича Шухова давно получил мировое признание. Более полувека - с последней четверти XIX по 30-е годы ХХ столетия - его работы определяли достижения России и ее мировой приоритет в самых разных областях инженерной мысли.

Диапазон творческих интересов Шухова был поразительно широк. Нефтепереработка, теплотехника, гидравлика, судостроение, военное дело, реставрационная наука - во всех этих, столь разнородных, областях он сделал фундаментальные изобретения, создал технологии и конструкции, ставшие прорывом в будущее.

Особый вклад В.Г.Шухов внес в развитие строительного искусства, создав новаторские, поражающие смелостью замысла, простотой, изяществом и одновременно надежностью и долговечностью пространственные системы покрытий и высотных сооружений из металла. Можно смело утверждать: после Шухова в этой области не было сделано принципиально новых изобретений и не было создано конструкций, столь совершенных эстетически.

Осенью 2003 года отмечался 150-летний юбилей инженера.

На фоне обычного в таких случаях официального славословия с особенной остротой выступило ужасающее состояние сохранившихся сооружений В.Г.Шухова. Формально многие из них давно признаны памятниками архитектуры и даже поставлены под охрану государства. На деле они или стоят заброшенными, или сознательно уничтожаются.

Вот перечень утрат самых последних лет, напоминание о которых может быть сегодня полезнее юбилейного восхваления:

На рубеже 1980-1990-х годов погиб один из красивейших павильонов с висячим сетчатым покрытием, построенный Шуховым на Всероссийской художественно-промышленной выставке в Нижнем Новгороде в 1896 году и впоследствии перевезенный в Ессентуки.

В эти же годы были утрачены подлинные конструкции купола гостиницы "Метрополь", Петровского пассажа, картинной галереи Училища живописи, ваяния и зодчества (ныне одноименная академия, возглавляемая И.С.Глазуновым) в Москве.

Совсем недавно, в 2002 году, без всякого обоснования и разрешительной документации начался демонтаж покрытия в здании гаража для автобусов на Бахметьевской улице (троллейбусный парк № 3 на ул. Образцова), являющемся совместным произведением В.Г.Шухова и архитектора К.С.Мельникова. Благодаря вмешательству архитектурной общественности и разгоревшемуся скандалу дальнейшее разрушение памятника удалось остановить, но 12 легких большепролетных шуховских ферм - треть от общего их количества - были демонтированы и заменены новоделом в полном соответствии с установившейся в последнее время в Москве "реставрационной" традицией.

9 октября 2003 года, на следующий день после того, как юбилей В.Г.Шухова был помпезно отмечен в стенах московской мэрии, под видом подготовительных работ начался демонтаж конструкций дебаркадера Киевского вокзала.

Это сооружение, созданное В.Г.Шуховым в содружестве с архитекторами И.И.Рербергом и В.К.Олтаржевским, также признано памятником архитектуры. Несмотря на это уникальные клепаные арки дебаркадера, свидетельствующие о высочайшей технической культуре начала ХХ столетия, опять-таки планируется заменить технически грубым новоделом. На запросы по этому поводу в различные инстанции пришли противоречивые ответы; независимой экспертизы состояния конструкций проведено не было.

Существует угроза, что в скором времени подобная судьба постигнет и всеми признанный шедевр мастера - радиобашню на Шаболовке. Неухоженная, местами проржавевшая, она стоит среди мусора и бурелома, практическое ее использование в настоящее время ограничено лишь службой Скорой помощи и мелкими радиостанциями. Между тем заложенная в конструкции инженерная идея настолько совершенна, что, несмотря на многолетнее запустение, башня продолжает поражать своей надежностью и долговечностью. Еще в конце 1930-х годов ей пришлось выдержать серьезное испытание. За трос, соединяющий гиперболоид с соседней мачтой, зацепился почтовый самолет. Машина рухнула на землю, башня осталась стоять как ни в чем не бывало. Еще одну проверку на устойчивость и прочность она с успехом прошла совсем недавно, в июне 1998-го, во время урагана, вызвавшего в Москве большие разрушения.

В 1991 году, когда специалисты ЦНИИПСК им. Н.П.Мельникова - института, выросшего из возглавляемого Шуховым проектного бюро, - меняли верхушку башни в связи с установкой на ней нового оборудования, они подтвердили, что запаса прочности сооружению хватит еще минимум на полвека. В 2000 году обследование конструкции произвели сотрудники ЦНИИСК им. В.А.Кучеренко. Их выводы таковы: "Расчеты показали достаточную работоспособность металлоконструкций башни. Устойчивость башни в целом, а также местная устойчивость секций обеспечены. Напряжения не превышают расчетных сопротивлений. Прочность и устойчивость колец также достаточны. Для обеспечения нормальной эксплуатации башни требуется частичный ремонт поврежденных коррозией элементов и последующий постоянный контроль".

Несмотря на такие заключения, постоянно возникают проекты реконструкции башни, один из них - превращение ее в объект туризма с приспособлением к коммерческим интересам инвесторов. Здесь должны появиться рестораны, смотровые площадки, лифт. Если эти планы будут претворены в жизнь тем варварским способом, которым теперь "осовремениваются" памятники, творение Шухова погибнет безвозвратно. Впрочем, в Телецентре, на территории которого башня находится, ходят слухи и о еще более "радикальном" решении: если инвестор не будет найден, сооружение вообще может быть демонтировано под предлогом его аварийного состояния. К сожалению, подобные мысли можно услышать и от руководства ЦНИИПСК - организации, которая по определению должна была бы быть главным защитником произведений В.Г.Шухова.

Если иметь в виду, что несколько лет назад уже возникал проект разрушения башни с тем, чтобы на ее месте возвести первоначально запроектированную В.Г.Шуховым 350-метровую конструкцию (к счастью, тогда эта абсурдная идея была отвергнута), то опасения за судьбу шедевра кажутся вполне обоснованными.

В плохом состоянии находятся конструкции одного из немногих сохранившихся в Москве подлинных шуховских светопрозрачных покрытий - над вестибюлем бывшего здания Высших женских курсов, ныне Педагогический университет, на М.Пироговской.

Таково положение дел в столице. То, что происходит в провинции, лишь усугубляет трагическую картину.

Неподалеку от города Дзержинска Нижегородской области находятся изумительные по красоте многосекционные гиперболоидные сетчатые опоры ЛЭП НИГРЭС, построенные В.Г.Шуховым по той же системе, что и радиобашня на Шаболовке. Несмотря на то что конструкции находятся в хорошем состоянии, им в самое ближайшее время угрожает падение в реку Оку из-за размыва фундаментов. И хотя для спасения памятника в данном случае нужно не так уж много - произвести берегоукрепительные работы, реальных действий никто не предпринимает, если не считать попыток некоторых коммерческих фирм купить металлоконструкции на лом.

Внушает опасение состояние первого шуховского гиперболоида - водонапорной башни, построенной для Всероссийской выставки 1896 года в Нижнем Новгороде и в том же году перевезенной приобретшим ее промышленником и меценатом Ю.С.Нечаевым-Мальцевым в его имение, ныне село Полибино Липецкой области.

Разрушаются сетчатые водонапорные башни в Краснодаре и Подольске, на станции Луговая Савеловской железной дороги, и этот печальный перечень можно продолжать и продолжать.

Если творения мастера погибнут, а угроза эта, с учетом того, что методы сохранения, статус и способ функционирования столь уникальных сооружений эпрохи первой технической революции у нас практически не разработаны,отечественной культуре будет нанесен непоправимый урон.

Техника - сфера деятельности, прогресс и постоянное обновление которой неизбежны. Но при этом непрерывный поток обновления технопространства должен сохранять в себе некие фундаментальные воплощения некогда открытых базовых идей, методов, принципов, ибо они, наряду с архитектурными сооружениями - тоже памятники культуры.

Сооружения Шухова, помимо своих чисто инженерных достоинств, важны для нас тем, что позволяют погрузиться в эпоху первой технической революции, когда понятие "техника" имело еще безоговорочно положительное содержание.

При всей уникальности своего дарования Шухов являлся сыном своего времени - той короткой и безвозвратно ушедшей эпохи, о которой русский мыслитель сказал: "Мы переживаем конец Ренессанса, изживаем последние остатки той эпохи, когда отпущены были на свободу человеческие силы и шипучая игра их порождала красоту..." Эти слова Н.А.Бердяева, сказанные им в 1917 году, привычно связываются в нашем сознании с Серебряным веком - расцветом искусства, литературы, философской мысли, но их с полным правом можно отнести и к технике того времени. Тогда культура и научно-техническая сфера жизни не были еще так трагически разобщены, как сегодня, инженер не являлся "узким специалистом", слепо ограниченным сферой и интересами своей специальности, он представлял собою в полном смысле слова "ренессансного человека", открывавшего новый мир, обладавшего "симфоническим", по определению В.Г.Шухова, мышлением. Тогда техника представала жизнестроительным началом, была мировоззренческим обретением, казалось, что она есть не только способ решения стоящих перед человеком практических задач, но и творящей духовные ценности силой. Тогда еще казалось, что она-то и спасет мир.

Именно эта мировоззренческая целостность делала инженеров и изобретателей того времени универсалами, "ренессансными" фигурами, способными порождать на многие десятилетия опережающие свое время идеи и открытия одновременно в самых различных отраслях, воплощать утилитарные инженерные задания в неповторимые примеры человеческого гения.

"Девятнадцатый век выводили на дорогу специалисты, чей жизненный кругозор оставался энциклопедическим. Но от поколения к поколению центр тяжести смещался, и специализация вытесняла в людях науки целостную культуру" , - зафиксировал испанский философ Х.Ортега-и-Гассет конец золотого века техники.

Первые слова, которые услышали студент В.Г.Шухов и его товарищи, войдя в стены Императорского технического училища, были таковы: "...Каких бы успехов в познании природы и обладании ею человек ни достигал, он не должен забывать слов Божественного Учителя: "Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?" Этот постулат лежал тогда в основе мировоззрения инженеров. Сегодня едва ли это так. Объясняя принципы какой-либо конструкции, Владимир Григорьевич говорил о ее душе - не в мистическом и не буддийском, а в своем особом, "техническом" смысле. Каждое сооружение он воспринимал не просто как хорошо рассчитанную массу металла или дерева, не как агрегат, а как Организм, то есть нечто живое и не противостоящее живому. "Все логично во Вселенной, все думает, и камень думает, - говорил он. - Только думы камня - так сказать, статика эфира мысли, а живые существа способны к динамике этого эфира". Такой инженер давно исчез как тип. Безвозвратно ушла и его эпоха. Гений В.Г.Шухова помогает понять и заново оценить ее сегодня, когда все, что связано с техникой, неминуемо ассоциируется в нашем сознании с чем-то бездушным и разрушительным.

Несмотря на относительное обилие литературы о В.Г.Шухове, о нем писали и продолжают писать как о неком обезличенном генераторе инженерных идей, почти роботе. Его внутренний мир, окружение, сформировавшее его как личность, педагоги, семья, сам "воздух" его времени, наконец, его нелегкая судьба в советское время - всегда оставались вне поля зрения исследователей его. Попытаемся отчасти восполнить образовавшийся пробел.

* * *

Владимир Григорьевич Шухов родился 16 (28) августа 1853 года в городке Грайворон Курской губернии, где отец его исправлял должность городничего. О своем происхождении сам Шухов рассказывал так: "Мой пращур был вольный штатский человек, мобилизованный на войну со шведами. За храбрость в бою под Полтавой Петр Великий пожаловал его дворянством". Но дворянство это, по-видимому, было личным. Потомственное получил уже дед В.Г.Шухова вместе с обер-офицерским чином. Отец Владимира Григорьевича, Григорий Петрович, окончил Харьковский университет и служил вначале по Министерству финансов, а затем под влиянием своего друга, знаменитого хирурга Н.И.Пирогова, перешел в Ведомство императрицы Марии, занимавшееся благотворительными, медицинскими и учебными заведениями.

Из военной среды происходила и мать В.Г.Шухова Вера Капитоновна Пожидаева - женщина весьма незаурядная, согласно семейным преданиям, отличавшаяся энергией и интуицией, переходившей порой в дар ясновидения. Детство В.Г.Шухова прошло в курском имении матери. В 1863 году он поступил в Пятую петербургскую классическую гимназию, где в ту пору преподавал выдающийся ученый и педагог К.Д.Краевич. Будучи учеником четвертого класса, Шухов нашел собственное логичное и краткое доказательство теоремы Пифагора.

В 1871 году Владимир Григорьевич окончил гимназический курс и поступил в Императорское московское техническое училище. Годы, проведенные там в атмосфере высокой нравственной и научной культуры, постоянного размышления, познания, творчества, инженер считал одними из самых счастливых в своей жизни. Обучение теоретическим дисциплинам в ИМТУ стояло примерно на одном уровне с математическим факультетом Московского университета. Особенностью преподавания был прекрасно разработанный курс практических занятий, дававший студентам понимание реальной работы механизмов и конструкций, а также технологического процесса их изготовления. Эта так называемая русская система обучения в 70-х годах XIX века получила всемирное признание и была принята в технических школах США.

С большим уважением и признательностью Шухов вспоминал своих профессоров, талантливых инженеров и ученых: А.В.Летникова, Д.Н.Лебедева, И.П.Архипова, П.П.Панаева, А.К.Эшлимана, директора училища В.К.Делла-Воса. Наибольшее влияние на становление его гения оказали профессор Ф. Е. Орлов, читавший курс теоретической и практической механики, и Н. Е. Жуковский, в те годы доцент по кафедре аналитической механики и преподаватель математики. Студентом первого специального класса Владимир Григорьевич сделал свое первое практически ценное изобретение: разработал собственную конструкцию паровой форсунки для сжигания жидкого топлива и изготовил ее опытную модель в мастерских училища. Это изобретение было высоко оценено Д.И.Менделеевым, который даже поместил изображение форсунки Шухова на обложку книги "Основы фабрично-заводской промышленности"(1897). Принципы этой конструктивной системы используются и поныне. По свидетельству специалистов, шуховская форсунка уже в то далекое время - а она начала выпускаться в промышленных масштабах с 1880 года - была не только экономичной, но и решала экологическую проблему наиболее безопасного для окружающей среды сжигания нефти.

Курс ИМТУ В.Г.Шухов окончил в 1876 году со званием инженера-механика и золотой медалью. В знак признания его выдающихся способностей он был освобожден от защиты дипломного проекта. Отказавшись от лестного предложения стать ассистентом знаменитого математика П.Л.Чебышева, равно как и от того, чтобы начать подготовку к профессорской деятельности, В.Г.Шухов навсегда избрал своим поприщем практическое творчество инженера. Вернувшись из командировки в Соединенные Штаты, которую он получил как лучший выпускник училища, Владимир Григорьевич поселился в Петербурге и поступил на службу в Управление Варшавско-Венской железной дороги.

Одной из особенностей творческого духа В.Г.Шухова, во многом объясняющей глубину его идей и разносторонность дарования, было стремление к постижению целостной картины мира, установлению внутренних взаимосвязей, на первый взгляд не связанных, самых разнородных процессов и явлений. Это стремление включило в круг его серьезных интересов науки, далеко отстоящие от сферы его инженерной деятельности: еще в юности Шухов увлекся астрономией и приобрел в ней обширные знания; впоследствии серьезно интересовался теорией относительности Эйнштейна, "самой необходимой наукой" называл историю. Одним из первых Шухов задумался о взаимосвязях биологии и техники и тех возможностях, которые может открыть перед инженером изучение естественных наук. Большое значение Владимир Григорьевич придавал своим не частым, но очень содержательным беседам со знаменитым медиком Н.И.Пироговым. Не исключено, что эти беседы привели его к решению в 1877 году, не прерывая основной работы, стать вольнослушателем Военно-медицинской академии. По собственному свидетельству, два года занятий в ней дали ему как инженеру бесценный опыт, обогатив пониманием самой совершенной "конструкции", созданной природой, - человеческого организма.

В 1878 году по рекомендации профессора Ф.Е.Орлова к Шухову обратился только что возвратившийся из Америки предприниматель А.В.Бари и предложил ему отправиться в Баку, где тогда только начиналось бурное развитие нефтяного дела.

Выполняя заказы компаний братьев Нобель, Г.М.Лианозова, С.М.Шибаева и др., Шухов сумел в короткий срок на строго научной основе разрешить труднейший комплекс вопросов, связанных с добычей, хранением, транспортировкой и переработкой нефти. Изобретенные им совершенные конструкции резервуаров, трубопроводов, насосов, нефтеналивных судов, нефтеперегонных аппаратов намного опередили свое время, теории их конструирования были признаны классическими, а формулы расчета вошли во все учебники и справочники, в том числе и в первый русский курс "Технологии нефти" К.И.Тумского (1891, 1896).

Начатые в Баку исследования Владимир Григорьевич продолжил уже в Москве, где окрыленный успехом А.В.Бари в 1880 году основал собственную проектно-строительную фирму. В начале 1881 года супруга Александра Вениаминовича среди разных семейных новостей сообщала сестре: "Шухов с октября месяца живет в Москве и служит у Саши как главный его помощник по инженерной части, получает 200 рублей жалованья, помимо процентов. Кроме Шухова, у Саши в конторе занимаются бухгалтер, конторщик и артельщик..."

Этот принцип - минимум сотрудников при широчайшем диапазоне исполняемых заказов - неуклонно соблюдался и во все последующие годы существования предприятия. Даже во времена наивысшего расцвета, когда ежегодно фирмой исполнялось работ более чем на 6 млн рублей (огромная для того времени сумма), в ее проектном бюро трудились не более 20 инженеров, чертежников и техников. Такое было возможным потому, что Шухов практически не нуждался в помощниках. По воспоминаниям сотрудников, "все расчеты своих многочисленных сооружений Владимир Григорьевич делал только лично сам и так кратко, что понять их постороннему было очень трудно. (при этом следует иметь в виду, что Шуховне пользовался даже арифмометром. - Е.Ш.) Сосредоточенность его была поразительной. Приходя в 10 часов утра в контору, он садился за свой стол, раскрывал тетрадь большого формата и начинал, глубоко вдумываясь, писать цифры, цифры и только цифры. Если он и уходил куда-нибудь, то только в свою обширную библиотеку, где просматривал журналы на иностранных языках. Разговоры на отвлеченные темы он позволял себе только во время завтрака, а все остальное время тратил на работу и деловые беседы с посетителями, которых к нему приходило множество" . Прекрасно сказал о нем и его творчестве один из ближайших сотрудников В.Г. Шухова инженер А.П.Галанкин: "Вся деятельность Владимира Григорьевича Шухова в период его расцвета была сплошным триумфом ума и остроумия. Его ум блистал как бриллиант, рассыпая всюду искры и блеск" . В настоящем полноценном отпуске за все шестьдесят лет своей инженерной деятельности Владимир Григорьевич не был ни разу.

В отношениях с людьми Владимир Григорьевич всегда поступал "по-джентльменски" (любимое его выражение). Со всеми, будь то прислуга, дети или рабочие, был безукоризненно вежлив и ни перед кем не выдавал своего интеллектуального превосходства. Тщеславие, равно как и корысть, были ему совершенно чужды.

Инженеры, работавшие вместе с Шуховым, вспоминали, что уже одно его появление в конторе действовало на них вдохновляюще. Он заражал сотрудников своей неисчерпаемой творческой энергией и оригинальными идеями, нес в себе такой колоссальный запас положительных эмоций, так красиво решал любую, даже самую сложную инженерную задачу, что пробуждал в людях ответную реакцию и им хотелось работать, не считаясь со временем. При этом каждому он давал возможность проявить свою самостоятельность, в каждом поддерживал чувство собственного достоинства, не только не умаляя, но зачастую даже преувеличивая его участие в достигнутом успехе. Впоследствии многие из тех, кто прошел блистательную "школу Шухова", начали собственное дело или стали профессорами Московского технического училища.

Сотрудники часто называли Владимира Григорьевича "человеком-фабрикой". Действительно, читая его рабочие тетради-дневники, нельзя не поражаться: почти каждый день в них - новый заказ, новая тема. Так, на рубеже 1880-1890-х годов инженер одновременно работал над тремя проектами, каждый из которых, будь он даже единственным в его творческой биографии, мог принести ему славу и почет на всю жизнь. Именно в это время он изобрел знаменитые паровые водотрубные котлы, совершившие переворот в теплотехнике и отапливавшие в течение многих десятилетий всю Россию, составил фундаментальный проект московского водоснабжения и оформил один из главных своих патентов - на "приборы для непрерывной дробной перегонки нефти", иначе говоря, крекинг-процесс, позволивший в промышленном масштабе, при простейшей аппаратуре, получать высококачественный бензин.

С начала 1890-х годов развернулась исключительная по своему новаторству деятельность Владимира Григорьевича в сфере индустриальной архитектуры - та деятельность, в которой его гений выразился наиболее зримым образом, благодаря которой имя его стало широко известным за пределами инженерно-промышленной сферы, и Шухов был признан не только "величайшим инженером мира" , но и выдающимся "художником в конструкциях" (при этом параллельно продолжалась его плодотворная работа в качестве инженера-механика, гидротехника, технолога и т.д.).

В.Г.Шухову было в высшей степени присуще то качество, о котором архитектор И.В.Жолтовский писал: "Создать живой образ из мертвого материала можно только если мастер настолько сроднился с этим материалом, что научился им "думать", научился формировать его по законам построения живой органической материи" . Именно из глубокого понимания инженером свойств и возможностей материала, будь то металл или дерево, вытекали экономичность, простота и безукоризненная логика его конструктивных решений, чистота линий и гармоничность пропорций созданных им сооружений, предвосхитивших "органическое" направление в архитектуре.

В 1891-1893 годах на Красной площади в Москве было построено новое здание Верхних торговых рядов с шуховскими покрытиями, столь изящными и легкими, что снизу они казались паутиной с врезанными в нее стеклами. Такой эффект давала изобретенная Шуховым арочная ферма, в которой традиционные достаточно массивные раскосы и стойки были заменены тонкими лучевыми затяжками диаметром около 1 см, работающими только на растяжение - самый выгодный для металла вид усилий. Созданием этой конструкции завершился долгий поиск инженерами всего мира наиболее рационального типа стропильной фермы. Дальнейшее ее усовершенствование стало уже невозможным. Это строго научно было доказано В.Г.Шуховым в книге "Стропила" (1897) и там же указан единственно верный путь - переход к пространственным системам, в которых все элементы конструкции при восприятии нагрузки работают как единый слаженный организм.

Практическое подтверждение этот тезис получил на XVI Всероссийской художественно-промышленной выставке, проводившейся в Нижнем Новгороде в 1896 году. Именно там впервые были продемонстрированы созданные Шуховым уникальные пространственные висячие и арочные системы покрытий, а также гиперболоидная сетчатая водонапорная башня - прообраз знаменитой радиобашни на Шаболовке.

"Конструкции эти возбудили как у специалистов, так и у публики захватывающий интерес, особенно потому, что основная идея их устройства являлась вполне оригинальной и не могла быть позаимствована изобретателем ни в западноевропейских, ни в американских образцах, - писал в дни выставки признанный "король сопромата", профессор ИМТУ Петр Кондратьевич Худяков. - Новизна их открыто признавалась всеми, а преимущества в смысле малого веса, необычной легкости изготовления и дешевизны были проверены опытным путем на целом ряде примеров при самых разнообразных условиях в задании..." Действительно, вес шуховских "крыш без стропил", как называли их современники, оказался в 2-3 раза ниже, а прочность значительно выше, чем у традиционных типов покрытий. Их можно было собирать из простейших однотипных элементов: полосового железа толщиной 50-60 мм или тонких уголков; простым было устройство утепления и освещения: в нужных местах на сетку вместо кровельного железа укладывались деревянные рамы со стеклами, а в случае арочного покрытия для освещения очень удачно могли быть использованы перепады высот различных частей здания. Все конструкции предусматривали возможность легкого и быстрого монтажа с использованием самого элементарного оборудования вроде небольших ручных лебедок.

Самым выдающимся изобретением, на многие десятилетия опередившим свою эпоху (и потому оставшимся не замеченным и не оцененным современниками), стало перекрытие центральной части круглого павильона Инженерно-строительного отдела XVI Всероссийской художественно-промышленной выставки, выполненное в виде "вогнутой внутрь чаши диаметром 25 м из тонкого листового железа, края которой прикреплены к верхнему кольцу". Это была первая в мире оболочка-мембрана - конструкция, в ХХ, а теперь уже и в XXI веке считающаяся одним из наиболее прогрессивных типов покрытий большепролетных сооружений. (Павильон не сохранился.)

В 1897 году В.Г.Шухов предложил еще одно изобретение - сетчатый свод двоякой кривизны, воплощенный над цехом металлургического завода в Выксе близ Нижнего Новгорода и доведший идею пространственных арочных покрытий до совершенства. (В настоящее время находится в эксплуатации, хотя и нуждается в реставрации.)

За рубежом покрытия, аналогичные шуховским, появились только в 20-30-е годы ХХ столетия.

Та же плодотворная идея пространственно работающих сеток была с успехом применена Владимиром Григорьевичем и к высотным сооружениям - водонапорным и иного назначения башням. Так появился знаменитый "гиперболоид инженера Шухова", для последующих поколений ставший символом творчества великого инженера и заслонивший собой другие его не менее выдающиеся творения.

Еще в Техническом училище на лекциях по аналитической геометрии Шухов обратил внимание на свойство однополостного гиперболоида, имеющее большую конструктивную ценность: возможность образования его криволинейнойповерхности из прямолинейных образующих. С тех пор идея гиперболоида запала в его душу. "О гиперболоиде я думал давно, - рассказывал он. - Шла какая-то глубинная, видимо, подсознательная работа, но все как-то вплотную я к нему не приступал... И вот однажды прихожу раньше обычного в свой кабинет и вижу: моя ивовая корзинка для бумаг перевернута вверх дном, а на ней стоит довольно тяжелый горшок с фикусом. И так ясно встала передо мной будущая конструкция башни. Уж очень выразительно на этой корзинке было показано образование кривой поверхности из прямых прутков" . Впоследствии изобретатель часто вспоминал этот эпизод и во времена Нижегородской выставки, если кто-нибудь говорил ему о необычности конструкции его водонапорной башни, направлял в Кустарный отдел смотреть плетеные корзины. Хотя, конечно, не следует воспринимать эту историю слишком буквально.

В короткий срок Шухов детально разработал всю конструкцию башни вплоть до мельчайших частей, установил принципы расчета, что при тогдашнем состоянии строительной механики в отношении таких многократно статически неопределимых систем, как сетчатые башни, сделать было далеко не просто, определил простой и наглядный способ оформления проектной документации, а вслед за тем - способ монтажа.

В январе 1896 года Владимир Григорьевич подал заявку на привилегию "Ажурная башня". В ней говорилось: "Сетчатая поверхность, образующая башню, состоит из прямых деревянных брусьев, брусков, железных труб, швеллеров или уголков, опирающихся на два кольца: одно вверху, другое внизу башни; в местах пересечения брусья, трубы и уголки скрепляются между собой. Составленная таким образом сетка образует гиперболоид вращения, по поверхности которого проходит ряд горизонтальных колец. Устроенная вышеописанным способом башня представляет собой прочную конструкцию, противодействующую внешним усилиям при значительно меньшей затрате материала" .

Водонапорная башня, построенная по этой системе на Всероссийской выставке 1896 года, стала настоящей сенсацией для специалистов и, как писали тогда, "одним из главных магнитов для публики". Удачно выбранные пропорции сооружения (высота 25 м, соотношение диаметров нижнего и верхнего колец 2,6) делали конструкцию очень изящной. "Поверхность башни представляется совершенно сквозной, поражающей зрителя своей удивительтной простотой и легкостью" - так сформулировал общее мнение П.К.Худяков.

Сооружение было рассчитано Шуховым на самый сильный ураган, причем запас устойчивости определился в 2,5 раза. Как и во всякой органичной конструкции, это ощущалось визуально даже людьми технически не образованными: "Криволинейная форма поверхности башни дает ей хорошую устойчивость, которая чувствуется глазом смотрящего", - отмечал А.Пешков, впоследствии Максим Горький, в своей корреспонденции с выставки .

Гиперболоидные башни сразу получили широкое распространение.За сравнительно короткое время они стали заметной деталью промышленного ландшафта России и архитектурного облика многих городов и вместе со строившимися в те же годы большепролетными мостами стали зримым присутствием в среде обитания новой, технической, эстетики.

Имеющиеся в архиве перечни водонапорных башен Шухова, построенных в 1896-1929 годах, позволяют установить, что конструкции эти были возведены фирмой А.В.Бари (после национализации - строительной конторой Мосмашинотреста) в Москве, Ярославле, Воронеже, Тамбове, Коломне, Подольске, Туле, Царицыне, Самаре, Прилуках, Кашине, Вологде, Иваново-Вознесенске, Орехово-Зуеве, Гусь-Хрустальном, Казани, Феодосии, Баку, Грозном, Самарканде, Андижане, Бухаре, Ашхабаде и т.д., и т.д. вплоть до острова Сахалин.

В 1910-1911 годах по заказу Морского ведомства Шухов спроектировал два гиперболоидных маяка для Херсонского порта: Аджиогольский, высотой 68 м (до огня), и Станиславский, высотой 26,8 м.

Начиная с 1908 года сетчатые башни системы Шухова стали использоваться в качестве корабельных мачт. Они были установлены на большинстве судов ВМФ США, а также на двух русских броненосцах - "Андрей Первозванный" и "Император Павел I". В 1919-1922 годах была возведена знаменитая сетчатая шестисекционная радиобашня на Шаболовке в Москве (о ней ниже), а в 1928-1929 годах по той же системе построены трех- и пятисекционные опоры ЛЭП НИГРЭС.

Единственным мастером, который на рубеже XIX-XX веков обращался к той же конструктивной форме гиперболоида, был испанский архитектор Антонио Гауди. По смелости замыслов, по новаторству он, безусловно, стоит в одном ряду с Шуховым. Правда Гауди никогда не применял абстрактные математические формы в их чистом виде, но маскировал их декоративными элементами, навеянными природным окружением, - изображениями животных, растений, камней.Напротив, Шухов сознательно создавал чистые, обнаженные конструкции, органичность, "биоподобность" которых заключалась в использовании главного принципа "творчества" природы - экономии средств для достижения цели. Наблюдение природных и рукотворных форм, требующих высокой прочности при минимальной затрате материала: костей скелета, древесных стволов, тех же плетеных корзин, перерабатывалось в уме инженера в точные математические образы, принимавшие в конечном итоге вид практически полезных сооружений, в конструкции которых не было ничего лишнего. Природа и математика, расчет, сливались в единое гармоничное целое. В этом смысле гиперболоиды Шухова архитектоничнее, чем произведения Гауди.

В.Г.Шухов был одним из ярких представителей так называемой железной архитектуры, возникшей в середине XIX столетия. Основные вехи в истории архитектуры "железного стиля" - Хрустальный дворец Дж. Пэкстона, построенный для Всемирной выставки в Лондоне в 1851 году, башня А.-Г.Эйфеля, сооруженная для Всемирной выставки 1889 года в Париже, исключительные по своим габаритам металлические мосты, построенные в конце XIX - начале XX века. С самого своего возникновения "железный стиль" развивался параллельно и в тени торжествовавших эклектических вкусов в архитектуре. Техника и архитектура никогда, наверное, не находились в таком противоречии, как в этот период. Можно с уверенностью утверждать: во второй половине XIX - начале XX века, пока архитекторы-академики мучительно и безрезультатно искали "современный стиль", шедевры новой архитектуры создавали именно инженеры. Однако тогда "железный стиль" вызывал ожесточенные споры; эстетическая ценность его произведений одними группами восторженно приветствовалась, а другими с негодованием отвергалась. Так было и с Хрустальным дворцом, и с башней Эйфеля.

В начале ХХ столетия дискуссии о художественных достоинствах инженерных сооружений вообще и "железной архитектуры" в частности разгорелись с особенной силой. В них участвовали и сами инженеры, и архитекторы, и деятели культуры. Статьи с характерными заголовками: "Об архитектурной красоте железных сооружений", "Эстетика в железных сооружениях", "Эстетические задачи техники" и т.д. регулярно появлялись на страницах профессиональных изданий, этим темам посвящались заседания научно-технических обществ.

Произведения В.Г.Шухова можно считать вершиной в этой области архитектуры. Их ни на что прежнее не похожий внешний облик органично вытекает из свойств материала и до конца исчерпывает его возможности в построении формы, и эта "чистая" инженерная идея никак не маскируется и не декорируется "лишними" элементами (что имеет место, например, в Эйфелевой башне, в которой нижние арки поставлены исключительно из украшательских соображений и никакой реальной нагрузки не несут, создавая ложное впечатление о работе конструкции). В тоже время произведения В.Г.Шухова особенно ярко демонстрируют и пагубное действие на передовые инженерные пространственные идеи доминировавшей архитектуры эклектики, нередко включавшей в свои проекты и его инженерные решения пространства, и в буквальном смысле хоронившие в себе воплощенные в них новаторские идеи. Показательный и печальный примеры тому - архитектура Верхних торговых рядов А.Н.Померанцева в Москве (1891-1893), или внешнее оформление шуховских павильонов на Нижегородской выставке (1896). Специально приглашенный для их проектирования академик архитектуры В.А.Коссов не только не сумел создать образ, развивающий глубину и оригинальность инженерной идеи Шухова, но совершенно уничтожил их своими примитивными фасадами. К счастью, в интерьере конструкции были оставлены открытыми. "Когда сетка еще не была обшита железом, - говорит очевидец, - здания выдавались своей оригинальной красотой. Но и теперь они производят сильное впечатление внутри, где видна эта гигантская паутина-сетка".

Тупик, в котором находилась тогдашняя архитектура, был особенно очевиден на Всероссийской выставке 1896 года, в проектировании павильонов которой участвовали такие известные архитекторы, как Л.Н.Бенуа, А.Н.Померанцев, А.Э.Эрихсон, И.П.Ропет, Д.П.Сухов, где самым выразительным сооружением была шуховская водонапорная башня - единственная постройка, решенная без участия зодчего.

* * *

При всей близости своих убеждений к кадетским, В.Г.Шухов никогда не состоял ни в партии народной свободы, ни тем более в какой-либо иной. Никогда публично он не выступал по политическим вопросам. Исключением в этом отношении явились события русско-японской войны.

14 мая 1905 года в сражении под Цусимой погибли шесть инженеров - выпускников Технического училища. И на этот раз, как истинный глава "московской инженерной семьи", профессор П.К.Худяков, ближайший друг Шухова со студенческих лет, взял на себя составление и напечатание их биографий. Так родилась книга "Путь к Цусиме", законченная в октябре 1906 года и вышедшая в свет в следующем, 1907-м. Первый экземпляр этой работы Худяков послал императору и получил высочайшую благодарность. По обширности фактического материала, по глубине охвата проблемы книга эта, несомненно, представляет собой явление выдающееся. Лейтмотивом ее стало выяснение "общей картины нашей неподготовленности и нашей неумелости в действиях, этого застарелого недуга нашей бюрократии, которая за свои действия и за бездействие фактически у нас никогда не несла и до сих пор еще не несет ни перед кем никакой ответственности" . (Диагноз, актуальный и для сегодняшней России.)

По нескольку раз на неделе бывая в доме Шуховых, П.К.Худяков подробно обсуждал с Владимиром Григорьевичем происходившие на дальневосточном фронте события. Один из немногих тогда, Владимир Григорьевич с самого начала относился к исходу войны пессимистически. Глубина и проницательность высказываемых им соображений неизменно поражалиХудякова, который предложил Шухову стать своим главным соавтором в написании этого труда, хотя имени В.Г.Шухова на титуле книги не было. Симптоматична одна деталь, характеризующая независимость и исследовательскую принципиальность В.Г.Шухова. В отличие от других участников этого коллективного труда, из осторожности не подписавших свои статьи, (среди них были и военные, и специалисты в области военно-морского судостроения) только В.Г.Шухов не побоялся поставить своего имени под написанной им главой. И едва не поплатился за это. Его сын Сергей вспоминал: "Подробное описание нашего флота отцом повлекло за собой приход к нему представителей Морского ведомства и полиции для выяснения источников, из которых он почерпнул столь "секретный материал". В ответ отец развернул перед посетителями ряд иностранных журналов, в которых было дано описание русских военных судов, и попросил известить об этом Морское ведомство, которое так "бережно" охраняет военные тайны. Отец всегда выписывал большое количество иностранных журналов и из них узнавал многое из того, о чем у нас не писалось..."

Написанной им главе В.Г.Шухов предпослал горький эпиграф: "Наше морское дело всегда было секретом только для нас русских, но для японцев - никогда".

Проанализировав ряд источников, он пришел в однозначному выводу: "Русский флот по численности, водоизмещению и количеству орудий перед войной значительно превосходил японский... В течение всей войны мы не знаем ни одного факта, который позволил бы приписать неудачу наших морских операций несовершенству конструкций судов, скверной их постройке и плохому состоянию машинного дела" .

В своем мнении относительно хороших качеств русского флота Владимир Григорьевич был тогда почти одинок. Его взгляд разделял разве что командующий японским флотом адмирал Того, в официальном донесении о ходе боя писавший: "Неприятельский флот не оказался особенно ниже нашего по качествам своим. Следует признать также, что неприятельские офицеры и экипаж с величайшей энергией сражались за свое отечество..." (Этот документ приведен в "Пути к Цусиме"). Гораздо чаще и на страницах печати, и от самих моряков о русских судах можно было слышать как о "музейных экспонатах", "калошах", "самотопах" и т.д. Такого же мнения большинство придерживалось и относительно нашей артиллерии. В.Г.Шухов, однако, утверждал: "По броневой защите русские суда были надежнее японских... Если принять во внимание, что решающим бой элементом являются 12-дюймовые и 10-дюймовые орудия, то сила русских орудий должна была быть вдвое больше японских. Результат битвы, можно сказать, потрясающий. Русские суда расстреляны, японские - почти не пострадали, благодаря отсутствию попадания снарядов врага. При чем же тут качество броненосцев и крейсеров?.. Факты показывают, что в китайско-Японскую войну битва при Ялу была проиграна благодаря непопаданию китайских снарядов; испанцы проиграли бой при Сантьяго потому, что их снаряды не попадали в суда американцев. Все это, конечно, было известно адмиралу Рожественскому лучше, чем нам...

Но может ли стоящий во главе адмирал силой своей воли и знания заставить команду во время ужасного боя стоять на высоте ее задачи? Да, но только в тех случаях, когда задача поставлена по силам того народа, из которого взята команда. В том-то и дело, что культура народов вырабатывает великую защиту от внешнего врага. Эта защита лежит в умении владеть современным оружием при современном состоянии боя. Умение же это приобретается развитием и образованием массы народа во всех его слоях. Морские сражения ныне выигрывает не героизм, а культура; и Цусимский бой должен называться не победою японцев над русскими, а беспощадною казнью ни в чем не повинных русских за грехи своих ближайших предков" .

"Считаю нужным сделать существенную оговорку о любви к родине, - пишет он в примечании. - Христианская мораль, по которой воспитаны народы Европы, не допускает истребления других народов ради любви к родине. Война ведь есть проявление зверской природы людей, не достигших умения решить вопрос мирным путем. Как бы победоносна ни была война, но отечество от нее всегда проигрывает. Она выдвигает героев, порождает лжепатриотические рассказы; но народ вообще долго еще продолжает нести бремя подвигов своих воинственных представителей, а иногда от победоносной войны впадает прямо в одичание. Трудно допустить, чтобы морально развитой или высокообразованный человек, могущий сочувствовать страданию человечества, предался бы охоте на людей в трезвом состоянии ради любви к родине..." Чтобы высказать в то время столь "не популярные" мысли, нужно было обладать не только честностью ученого, но и иметь настоящее гражданское мужество.

Но - и это одно из трагических противоречий жизни - Владимиру Григорьевичу все-таки пришлось участвовать в войне. Наступил 1914 год. Военная техника "властно и страшно" выступила на первый план. Остаться в стороне он не смог ни как инженер, ни как гражданин.

В 1914 году Шухов спроектировал для Севастополя батопорт - плавучие ворота для закрытия сухого судоремонтного дока - ставший образцом сооружений подобного рода.

С января 1915 до лета 1917 года он был занят выполнением еще одного чрезвычайно ответственного заказа Морского ведомства. В этот период инженером были разработаны конструкции более 40 оригинальных типов подводных мин для различных глубин: цепных, отдельно стоящих, с гидравлическим взрывателем и т.д., а также решен весь комплекс вопросов, связанных с их изготовлением, транспортировкой и установкой. Выполняя этот заказ, Владимир Григорьевич тесно сотрудничал с адмиралом А.В.Колчаком, с которым у него установились исполненные глубокого взаимного уважения отношения.

В 1916 году к Шухову обратились представители Артиллерийского ведомства с просьбой усовершенствовать тяжелую и громоздкую конструкцию платформы под тяжелые орудия, используемые осадными батареями. Найденное решение, остроумное и очень простое, как нельзя лучше характеризует черты шуховского гения. "Платформу вообще не нужно куда-либо нагружать. Пусть сама она будет и перевозочным устройством. Нельзя забывать одно из величайших изобретений человечества - колесо", - так сформулировал он свою идею . Основой конструкции стал круглый окованный железом диск. Во время перевозки два таких диска, поставленные на ребро, служили колесами повозки, на которую грузились все прочие необходимые принадлежности. В таком виде сразу две платформы доставлялись к месту назначения, и на это требовалось в 4-5 раз меньше лошадей, чем прежде. Собиралась платформа в течение 30 минут, ее конструкция позволяла производить поворот орудия на полный круг силами одного человека. Отзывы артиллеристов свидетельствовали: "Платформы Шухова вполне оправдали возложенные на них надежды" .

* * *

1 ноября 1917 года Владимир Григорьевич записал в рабочей тетради: "Трехдюймовый снаряд разрушил фисгармонию, аквариум, вылетели стекла. После зала через стену снаряд пролетел (с деревом стены) в гостиную и из передней вкатился в большой кабинет. Семья спряталась в подвале. В комнатах оставался я один. Бои шли до третьего ноября, когда большевики завоевали Москву".

Если идеи, провозглашенные Февральской революцией, В.Г.Шухов во многом разделял, то Октябрьскую, посягавшую на главные для него ценности - свободу и человеческое достоинство, - принять никак не мог. И все же, несмотря на настойчивые приглашения из Америки и Германии, уехать за границу наотрез отказался. Мысль, двигавшая им, как и многими его коллегами, оставшимися на родине, была простой и ясной, хотя утопической, как показала дальнейшая история. Большевизм возник на развале страны и этим развалом держится, полагали они. Поэтому, чтобы победить большевизм, нужно прежде всего ликвидировать развал. Творческую, культурную работу в России нужно сохранить во что бы то ни стало. "Мы должны работать и работать независимо от политики. Башни, котлы и стропила нужны, и мы будем нужны", - записал Владимир Григорьевич в дневнике. Своих сыновей он благословил на участие в Белом движении.

Первое, что сделала новая советская власть - выгнала изобретателя из собственного дома. Вот запись Шухова в дневнике: "Сентябрь, 11, 1918 г. получил приказ выехать из дома к 20 сентября нового стиля. Переехал в контору (в дом № 11/13 по Кривоколенному переулку. - Е.Ш.) 19 сентября. При разборке старых документов уничтожил черновики по разработке ряда проектов по ранее осуществленным работам конторы Бари, форсунки Шухова и т.д." При этом и последующих переездах-уплотнениях погибла значительная часть архива инженера.

Сын Шухова, Сергей Владимирович Шухов, вспоминал: "Отец жил при советской власти не сладко. Он был противник одновластия и не мирился с ним в сталинскую эпоху, которую предвидел задолго до ее начала. С Лениным близко знаком не был, но любви к нему не имел. Мне он не раз говорил:

Пойми, все, что мы делаем, никому и ни для чего не нужно. Нашими действиями управляют невежественные люди с красными книжками, преследующие непонятные цели.

Несколько раз отец был на волоске от уничтожения".

Хранящиеся в семейном архиве документы - дневники, рабочие тетради, записные книжки Шухова показывают, как тяжело ему было в атмосфере тех страшных лет. И только творческая энергия и воля позволили ему выжить в таких условиях, создать и реализовать множество выдающихся проектов, главным из которых, безусловно, была знаменитая радиобашня.

30 июля 1919 года, на следующий день после провозглашения лозунга "Отечество в опасности!", В.И.Лениным было подписано постановление Совета рабоче-крестьянской обороны, предписывающее Народному комиссариату почт и телеграфов "для обеспечения надежной и постоянной связи центра Республики с западными государствами и окраинами Республики установить в чрезвычайно срочном порядке в г.Москве радиостанцию, оборудованную приборами и машинами наиболее совершенными и обладающими мощностью, достаточной для выполнения указанной задачи" . Работы по проектированию башни для предполагаемой радиостанции начались, однако, до этого постановления. Уже весной 1919 года В.Г.Шухов разработал проект девятисекционной гиперболоидной конструкции башни, которая при высоте 350 м весила бы всего 2200 тонн, т.е. почти в три раза меньше 305-метровой башни Эйфеля. Последняя была собрана из 12000 кусков различной формы, для шуховского гиперболоида были нужны простые прокатные профили. Но металла в разоренной стране не было, и фантастически прекрасный проект не осуществился. Реальность позволила возвести шестисекционную башню высотой 150 м с нижним основанием 42 м в диаметре и весом 240 тонн.

Владимир Григорьевич записал в дневнике: "Работы по башне 150 м: решение предварительное 12 августа 1919 года. 22 августа подписан договор с Государственным объединением радиотелеграфных заводов на постройку башни. Начало работ (земляные работы. - Е.Ш.) 29 августа. Окончание 29 марта 1920 года". Итак, башня должна была быть построена за 8 месяцев, включая зиму.

Но срок этот выдержать не удалось. Теперь даже трудно представить, в каких условиях шло проектирование и строительство этого шедевра инженерной мысли. Возвести столь уникальное по масштабам и смелое по замыслу сооружение в стране с подорванной экономикой и разрушенным хозяйством, с населением, деморализованным голодом и разрухой, и только недавно закончившейся гражданской войной, было настоящим организаторским подвигом

"30 августа. Железа нет, и проекта башни (имеются в виду рабочие чертежи. - Е.Ш.) пока составить нельзя - записывает Шухов в дневнике.

"26 сентября. Послал проекты башен 175, 200, 225, 250, 275, 300, 325 и 350 м (согласно тогдашним планам Шаболовская башня не должна была быть единственной. - Е.Ш.) в правление ГОРЗы. При письме: два чертежа в карандаше, пять чертежей на кальке, четыре расчета сетей, четыре расчета башен...

Наконец по личному указанию Ленина металл был выдан из запасов Военного ведомства. Но качество его было неоднородным, а сортамент крайне ограниченным. Проект приходилось приспосабливать к данности.

Башню строила организованная Шуховым артель мастеров и рабочих, возглавляемая прорабом Галанкиным. Работы шли круглый год: и в жару, и в дождь, и в суровую стужу, когда костюмы верхолазов покрывались коркой льда. В таких условиях изобретенный Шуховым "телескопический" метод монтажа конструкций, позволивший отказаться от применения строительных лесов, сложного подъемного оборудования и свести к минимуму работы на высоте, имел первостепенное значение.

Владимир Григорьевич почти ежедневно бывал на Шаболовке, записывая свои впечатления. "Прессов для гнутья колец нет. Полок 4 дюйм х 0,5 дюйм нет. Тросов и блоков нет. Дров для рабочих нет". "В конторе холод, писать очень трудно. Чертежных принадлежностей нет". "Артель наша распадается. И.П.Трегубов полон негодования на малое вознаграждение. Он не скрывает своего насмешливого презрения ко мне как к лицу, не умеющему наживать и хапать..." "Неполучение пайка ставит в невозможные условия наши работы. Итальянская забастовка рабочих..." "Верхолазы получают один миллион в день. Считая на хлеб - это 7 фунтов, или менее 25 копеек за работу на высоте 150 метров..." Такие записи постоянно встречаются на страницах рабочей тетради инженера. И к этому - семейные горести: гибель младшего сына, тревога за старших, смерть матери.

Но, несмотря на все трудности, башня поднималась. Подъем второй и третьей секций прошел прекрасно, подтвердив правильность расчетов. И вдруг случилось несчастье.

"29 июня 1921 года. При подъеме четвертой секции третья сломалась. Четвертая упала и повредила вторую и первую в семь часов вечера". Так скупо написал Владимир Григорьевич об одном из самых тяжелых дней в своей жизни. Спустя два года все приходилось начинать сначала. Лишь по счастливой случайности в аварии не пострадали люди.

Причиной послужила усталость металла. "Проект безупречен" - к такому выводу пришла специально созданная для расследования обстоятельств дела комиссия, в состав которой вошли наиболее авторитетные инженеры. Тем не менее, невзирая на ее заключение, последовали вызовы и допросы Владимира Григорьевича в ГПУ. 30 июля 1921 года инженер записал в дневнике: "Приговор Шухову - условный расстрел".

Если бы в то время нашелся другой инженер, способный продолжить строительство, Шухова несомненно расстреляли бы, предварительно, как обычно, обвинив во "вредительстве" и "саботаже". Но такого инженера больше не было, а советской власти нужна была радиобашня - рупор коммунистических идей на весь угнетенный мир. Шухов продолжил работу в условиях, когда при малейшем проявлении независимости или ошибке условный приговор мог стать реальным.

Надо сказать, этот случай не был единственным. Несмотря на присуждение почетных званий Героя труда, заслуженного деятеля науки и техники, избрание в Академию наук и даже во ВЦИК, Шухов, как "буржуазный спец", был у власти постоянно под подозрением. Не раз его пытались обвинять в... некомпетентности и "вредительстве". Его идеи безграмотно искажались и часто присваивались "новыми людьми". В 1931 году было запрещено строительство сетчатых башен Шухова из-за якобы неточных методов их расчета. Время подтвердило правоту изобретателя: построенные свыше ста лет назад башни стоят, хотя об их сохранении никто не заботился. В том же 1931 году вместо триумфа 78-летнему Шухову пришлось пережить тяжелую драму в связи с пуском в строй первого в стране завода "Советский крекинг", построенного по его системе, предложенной еще в 1891-м. Едва только новый завод начал действовать, он был остановлен людьми, стремившимися обвинить Шухова в сознательно допущенных им в проектах ошибках, то есть во вредительстве, а затем поставить свое имя на его изобретении. Шухов вынужден был ехать в Баку и на месте доказывать свою правоту. Безошибочное инженерное чутье позволило ему быстро обнаружить причину остановки завода, после чего с невероятным трудом Владимир Григорьевич добился разрешения собственноручно устранить неполадку. Это его и спасло.

19 марта 1922 года радиостанция имени Коминтерна была сдана в эскплуатацию. Спустя 15 лет, в 1937-м, при деятельном участии Шухова башня была переоборудована для трансляции передач коротковолнового катодного телевидения.

Только что построенная Шуховская башня произвела сильное впечатление на современников, и стала одним из главных символов молодого советского государства. О ней восторженно писали газеты, пролетарские поэты слагали стихи, и только в профессиональной архитектурной среде она осталась незамеченной (если не считать А.М.Родченко, запечатлевшего ряд построек Владимира Григорьевича, в том числе и башню, на своих снимках). Архитекторы господствовавшего тогда конструктивизма, провозглашавшие своим кредо функциональность и рациональность построек, и Владимир Григорьевич Шухов, давно с успехом воплощавший эти принципы в строительной практике, существовали как бы в параллельных мирах, творчески никак не соприкасаясь: конструктивисты были идеологами нового пространства, а он создавал новое решая конкретные задачи, он "делал", а они "декларировали". Сын В.Г.Шухова, Сергей Владимирович, рассказывал такой характерный эпизод: на его глазах на одном из заседаний архитектор Виктор Веснин "начал ругать башню Шухова, предлагая ее снести, и тут же нарисовал сооружение другой формы, представлявшее полный контраст с башней Шухова и полнейший диссонанс с элементарным знанием статики сооружений и математики". Осуществив в идеях, в принципах прорыв в новую архитектуру, в области строительной практики архитекторы-конструктивисты находились в границах представлений своего времени, Образный язык их "современной архитектуры" формировался на основе использования вполне традиционных конструктивных решений, главным из которых оставалась стоечно-балочная система.

Поэтому очень символично, что в 20-е годы только Ф.О.Шехтель обратил внимание на выразительные возможности шуховского гиперболоида и сделал попытку включить эту конструкцию в проект башни-маяка для Днепрогэса (1925 год, проект остался нереализованным).

Единственным крупным мастером новой архитектуры, кто плодотворно сотрудничал с Владимиром Григорьевичем, был К. С. Мельников, который, кстати тоже всегда стоял особняком и ни к каким идеологическим течениям в архитектуре не примыкал.

В 1926 году Мельников обратился к Шухову с просьбой спроектировать перекрытия двух строившихся по его проектам гаражей в Москве. Своей неординарностью, талантливостью, умением самостоятельно мыслить он Владимиру Григорьевичу понравился, и тот охотно согласился на предложение молодого архитектора. Мельников позднее вспоминал о первой встрече с ним: "Владимир Григорьевич усадил меня на диван, а сам стоит, восьмидесятилетний. Не о гараже, который я ему привез, - шла речь о красоте: и с каким жаром объяснялась им игра сомкнутых и разомкнутых сводов русских церквей!"

В 1930 году Владимир Григорьевич выполнил еще одну работу для К.С.Мельникова - спроектировал "новейшей системы перекрытие в виде деревянного свода" для автовокзала Зеленого города. К сожалению, этот проект остался нереализованным.

Мельников не раз говорил об архитектуре как чистом искусстве, но именно он лучше других архитекторов того времени понимал значение функциональной и конструктивной сторон сооружения. Глубокое уважение к Шухову он сохранил на всю жизнь. И именно Мельникову принадлежат слова, выражающие самую суть творчества Шухова: "В строительной конструкции таится душа. Суметь ее вызвать - значит создать Архитектуру".

В 1920-1930-е годы В.Г.Шухову удалось реализовать многие свои давние, на десятилетия опередившие эпоху идеи в области нефтяной техники. Под его руководством были построены первые в стране магистральные нефтепроводы Грозный - Туапсе и Баку - Батум, в промышленных масштабах осуществлен крекинг. Инженер участвовал в проектировании крупнейших промышленных предприятий тех лет, выполнял комплекс работ для ЦАГИ, консультировал строителей канала Москва - Волга и первых линий московского метро.

В 1928 году первым из русских инженеров-практиков, по представлению А. Н. Крылова и П. П. Лазарева, В.Г.Шухов был избран членом-корреспондентом Академии наук, в 1929 году - ее почетным членом. Учитывая тогдашнюю обстановку в Академии, баллотироваться в действительные члены Владимир Григорьевич отказался.

Последней имевшей колоссальное значение инженерной работой Шухова стало выпрямление пострадавшего в результате землетрясения минарета медресе Улугбека в Самарканде, построенного в XV веке и являющегося жемчужиной среднеазиатской архитектуры. Как и в других случаях, идея Шухова была изумительно простой и изящной, вызвавшей вначале недоумение, а затем - восхищение, по свидетельству привлекшего его к этой работе архитектора А.В.Кузнецова. Выпрямление минарета по методу Шухова началось 7 января 1932 года и продолжалось три дня. По свидетельству руководившего процессом на месте архитектора М.Ф.Мауэра, "во время работ не обвалилось ни одного кирпичного осколка и, насколько можно проследить, не появилось ни одной новой трещины" на стволе минарета .

Последние пять лет жизни Владимир Григорьевич прожил в только что построенном тогда коопертивном доме Академии наук на Зубовском бульваре, № 16-20. Его внучка Алла Сергеевна вспоминает: "В том доме дедушка чувствовал себя неуютно: многочисленные недоделки, некачественный материал стен, слабое отопление, суженное жизненное пространство. Но он любил Зубовский бульвар. Неподалеку, наискосок, на углу 1-го Неопалимовского переулка, некогда стоял его собственный дом - старинный ампирный особняк. Владимир Григорьевич любил прогуливаться по кажущемуся бесконечным бульвару с вековыми раскидистыми деревьями, иногда один, а по большей части с женой, с которой прожил полвека, или с друзьями-соратниками. До тех пор, пока не были вырублены роскошные деревья и бульвар не начали стремительно уничтожать, приводя Садовое колько в его нынешнее состояние.

Большую часть времени Владимир Григорьевич проводил за письменным столом. Он работал буквально до конца своих дней.

Незадолго до кончины матери В.Г.Шухова Вере Капитоновне привидился фамильный склеп (на ныне разрушенном Алексеевском кладбище) и в нем - объятый пламенем сын. Спустя двадцать лет сон оказался пророческим. В век электричества Владимир Григорьевич погиб от пламени опрокинутой на себя свечи. Обожженной оказалась треть тела. Пять дней он прожил в страшных мучениях, а на шестой, 2 февраля 1939 года, скончался в полном сознании, до конца сохранив человеческое достоинство и даже столь свойственное ему в жизни чувство юмора.Похоронен В.Г.Шухов был на Новодевичьем кладбище.

В античной Греции искусство называлось "техне" и означало высшее проявление технического мастерства и художественного видения. Со временем "художественное" начало ушло из этого понятия и оно стало обозначать "технику" - нечто прямо противоположное искусству. Но в мировой культуре есть немногие примеры, для определения которых нужно как бы обратиться вспять к изначальному понятию, где "техническое" и "художественное" еще неразрывны. Несомненно таким примером является творчество В.Г.Шухова.

Гениальный российский инженер

Сегодня в России каждому знакомо имя американского изобретателя Эдисона, но лишь немногие знают, кто такой Владимир Шухов, а ведь его изобретательский дар несравненно выше и значимее. На протяжении десятилетий заслуги русского гения замалчивались и преуменьшались.

В творчестве Владимира Григорьевича органично соединились интуитивное прозрение и фундаментальная научная эрудиция, идеальная инженерная логика и глубокая духовность.

Владимир Шухов родился в Белгородском уезде Курской губернии. Его блестящие математические способности проявились очень рано, и потому выбор профессии для юноши был не сложным. Самую фундаментальную физико-математическую подготовку давало в то время Московское Императорское техническое училище, туда и поступил Владимир Шухов.

Атмосфера, царившая там, отнюдь не поощряла студентов к творчеству: мелочный надзор, ущемление элементарных прав, казарменная дисциплина - но вопреки всему Владимир Григорьевич работал столь ярко и самозабвенно, что его стали выделять несколько крупных ученых, преподавателей училища. Получив по окончании золотую медаль и предложение остаться преподавать, молодой человек изъявляет желание в составе научной делегации отправиться в Америку, на всемирную выставку достижений промышленности. В этой поездке произошло знакомство Шухова с русским эмигрантом А.В. Бари, выдающимся инженером, талантливым менеджером, уже несколько лет проживавшим в США. Заокеанские впечатления от железных дорог и металлургических заводов, технических новинок и архитектурных чудес повлияли на всю последующую работу Владимира Григорьевича.

Конец 1870-х - Россия на пороге стремительного промышленного взлета. Многие предприимчивые русские, проживающие в других странах, потянулись на родину, среди них и А.В. Бари, занимавший в то время пост главного инженера Товарищества братьев Нобель. Он привлек к сотрудничеству так приглянувшегося ему еще в Америке молодого многообещающего Шухова. Этот симбиоз успешного менеджера и гениального инженера продолжался 35 лет и принес России огромную пользу.

Впервые Владимир Шухов осуществил, например, промышленное факельное сжигание жидкого топлива с помощью изобретенной им форсунки, создал универсальную методику расчета водопроводов, по его проектам было сооружено в России и за рубежом около 200 башен оригинальной конструкции, в том числе знаменитая Шаболовская радиобашня в Москве, под его руководством спроектировано и построено около 500 мостов через Оку, Волгу, Енисей и другие реки нашей страны. Он спроектировал вращающуюся сцену МХАТа и придумал, как спасти знаменитый минарет Самаркандского медресе... Только с 1880-го по 1895 год Владимир Шухов получил девять патентов, не потерявших своего значения и по сей день. Подлинным триумфом инженерной мысли этого «человека Возрождения» стала Всероссийская выставка в Нижнем Новгороде 1896 года, где более четырех гектаров площади было застроено его конструкциями, каждая из которых являла собой достижение науки и техники.

И после Октябрьского переворота для могучего интеллекта Шухова находились масштабные дела. Все крупные стройки первых пятилеток Страны Советов были связаны с именем Владимира Григорьевича - Магнитка и Кузнецкстрой, Челябинский тракторный и завод «Динамо», восстановление объектов, разрушенных в гражданскую войну, первые магистральные трубопроводы...

Отношения Владимира Шухова с новой властью были далеко не безоблачными, но никогда не приходило ему в голову покинуть свою страну, уехать в спокойную Европу, куда великого инженера неоднократно приглашали. «Мы должны работать независимо от политики. Башни, котлы, стропила нужны всегда», - такова была позиция Владимира Григорьевича.

Сегодня, в XXI веке, память о великом изобретателе, инженере, гражданине Владимире Шухове необходимо сохранить для следующих поколений, которым будет важно знать, что многие величайшие открытия прошлого и позапрошлого веков пришли к нам не из-за океана и не из Европы, но рождены русским гением, патриотом своего Отечества.

Многое из того, что делал Владимир Григорьевич, было «впервые в мире». Простое перечисление сфер его деятельности поражает воображение: паровые котлы и нефтеперегонные установки, трубопроводы и резервуары для хранения нефти, водонапорные башни и нефтеналивные баржи, доменные печи и металлические перекрытия цехов и общественных сооружений, хлебные элеваторы и железнодорожные мосты, маяки и трамвайные парки, заводы-холодильники и мины, и еще многое и очень разное.

Альманах "Великая Россия. Личности. Год 2003-й. Том II", 2004, АСМО-пресс

Изобретатель форсунок - Шухов Владимир Григорьевич

Сегодня в России, наверное, каждому знакомо имя американского изобретателя Эдисона, но лишь немногие знают В. Г. Шухова, чей инженерный, изобретательский дар несравненно выше и значимей. Причина незнания - непростительный грех многолетнего замалчивания. Мы обязаны ликвидировать дефицит информации о нашем выдающемся земляке. В. Г. Шухов является для нас и для всего мира олицетворением гения в инженерном искусстве, так же, как А. С. Пушкин по праву признан поэтическим гением России, П. И. Чайковский - ее музыкальной вершиной, а М. В. Ломоносов - гением научным. В творчестве Владимира Григорьевича органично соединились интуитивное прозрение и фундаментальная научная эрудиция, тонкий художественный вкус и идеальная инженерная логика, трезвый расчет и глубокая духовность

Владимир Григорьевич Шухов родился в 1853 году в г. Грайвороне Курской губернии и провел здесь свое детство. Он жил на рубеже XIX и XX веков. Современники называли его «академиком инженерного звания», потомки - «одним из лучших инженеров всех времен и народов». Это не преувеличение. Природа необычайно щедро одарила В.Г. Шухова талантами, яркими и многогранными. Строители считают его крупнейшим специалистом в области строительной механики; нефтехимики - создателем нефтяной индустрии; энергетики - выдающимся теплотехником. Достаточно простого перечисления сфер его интересов и направлений практической деятельности. Студентом первого специального класса Владимир Григорьевич сделал свое первое практически ценное изобретение: разработал собственную конструкцию паровой форсунки для сжигания жидкого топлива и изготовил ее опытную модель в мастерских училища. Это изобретение было высоко оценено Д.И.Менделеевым, который даже поместил изображение форсунки Шухова на обложку книги "Основы фабрично-заводской промышленности"(1897). Принципы этой конструктивной системы используются и поныне. По свидетельству специалистов, шуховская форсунка уже в то далекое время - а она начала выпускаться в промышленных масштабах с 1880 года - была не только экономичной, но и решала экологическую проблему наиболее безопасного для окружающей среды сжигания нефти. По системе Шухова были созданы паровые котлы, нефтеперегонные и крекинг-установки, трубопроводы, резервуары для нефти, нефтяные и водяные насосы, форсунки, баржи для перевозки нефти, воздухонагреватели, пространственные стержневые системы и висячие металлические перекрытия. В.Г. Шухов был не только инженером-изобретателем, но и автором проектов многих зданий и сооружений: доменные печи, кузнечные и меднолитейные цеха, шпалопрокатные заводы, хлебные элеваторы, железнодорожные мосты, ангары, мостовые краны, воздушно-канатные дороги, маяки, радиобашни, мачты электропередач, дымовые трубы… Свое дарование он проявил и в совершенно особой области: в 1932 году (ему было тогда уже почти восемьдесят лет) инженер с помощью оригинального и смелого метода осуществил выпрямление знаменитого минарета медресе Улугбека в Самарканде, поврежденного землетрясением.

Мы до сих пор, порой неосознанно, пользуемся результатами его инженерного гения. Когда мы едем на автомашине, то не очень задумываемся о том, что крекинг-процесс производства бензина предложен именно Шуховым. Бывая в Москве, мы заходим во всемирно известный ГУМ или на Киевский вокзал, восхищаемся почти невесомыми и надежными перекрытиями этих и многих других сооружений площадью до нескольких тысяч квадратных метров, автором которых является В.Г. Шухов. Символом шуховских сооружений является Шаболовская башня, которая вот уже более 85 лет используется для установки антенн звукового и телевизионного вещания и по-прежнему остается в строю действующих объектов. Эта конструкция признана международными экспертами одним из высших достижений строительного искусства и отнесена к объектам мирового культурного наследия.

Владимира Григорьевича Шухова называют по-разному. Но в начале ХХ века только так - Первый инженер России. Как он сам говорил, этим высоким званием он обязан тому, что с самого начала своего инженерного пути ОТКАЗАЛСЯ ОТ ПОДРАЖАНИЯ И ПОВТОРЕНИЯ ИНОСТРАННЫХ ОБРАЗЦОВ и стал творить в оригинальном, чисто русском стиле, опираясь на лучшие традиции Ломоносова, Менделеева, Казакова, Кулибина. Все его инженерные и научные решения основаны на опыте народа, на достижениях русских ученых: Жуковского, Чебышева, Чаплыгина, Летнего, Марковникова. Оригинальность и прогрессивность его инженерных решений дали возможность России противостоять экспансии иностранной технической мысли и на много лет обогнать ее. «Человек - фабрика» называли его при жизни, потому что он один, всего лишь с несколькими помощниками, смог совершить столько, сколько по силам десятку НИИ. Итак, неполная "азбука" Шухова, изобретенная, рассчитанная и созданная им. Все мы знаем эти технические создания. Но мало кто знает, к сожалению, что впервые они созданы они русским и в России!

А - всем знакомые авиационные ангары;

Б - баржи нефтеналивные, батопорты (огромные гидротехнические затворы);

В - воздушно-канатные дороги, так популярные на горнолыжных курортах Австрии и Швейцарии; первые в мире свободно висячие металлические перекрытия цехов и вокзалов; водонапорные башни; водопроводы в Москве, Тамбове, Киеве, Харькове, Воронеже;

Г - газгольдеры (газохранилища);

Д - доменные печи, высотные дымовые трубы из кирпича и металла;

Ж - железнодорожные мосты через Енисей, Оку, Волгу и другие реки;

З - землечерпалки;

К - котлы паровые, кузнечные цехи, кессоны;

М - мартеновские печи, мачты электропередач, меднолитейные цехи, мостовые краны, мины;

Н - нефтяные насосы, позволившие добывать нефть с глубины 2-3 км, нефтеперегонные установки, первый в мире нефтепровод, длинной 11 км!!! Он был построен в Баку: «Балаханы - Черный город»;

П - пакгаузы, специально оснащенные порты;

Р - первые в мире цилиндрические радиобашни, в том числе всем известная - Шуховская в Москве;

Т - танкеры, трубопроводы;

Ш - шпалопрокатные заводы;

Э - элеваторы, в том числе «миллионники» в Саратове и Козлове.

ЗНАЛИ ЛИ ВЫ ОБ ЭТОМ, уважаемые читатели?! ЗДЕСЬ НЕТ СИНОНИМОВ. Каждая «буква» включает множество вариантов и типов. Каждая из них могла бы стать предметом национальной гордости любого народа.

Ведь, например, весь нефтяной Азербайджан смог в принципе подняться, и держится сейчас только благодаря изобретениям русского Инженера Владимира Григорьевича Шухова! Да что там Азербайджан, российская промышленность поднялась из разрухи в 20-30-ые годы во многом благодаря его изобретениям и инженерным разработкам. Он никуда не эмигрировал и презирал эту мысль. Он всегда был только с Россией! Шухов блестяще владел тремя иностранными языками, считал для себя невозможным сидеть в присутствии женщины; он сделал сотни изобретений, но запатентовал только 15 из них - было некогда этим заниматься. И написал лишь 20 научных работ, потому что работал и работал на практику, на жизнь, которая постоянно подбрасывала ему задачи.

Кстати, первыми, кто украл патент Шухова на нефтеперегонную установку были американцы. Ведь эта установка открывала новую эру в переработке нефти и получения из нее бензина и всех остальных составляющих. Американскими «изобре- тателями» такой установки называли себя некие Бартон, Даббс, Кларк, Холл, Ритман, Эбил, Грей, Гринстит, Макком, Айсом. О патентах Шухова Америка «не вспоминала». Вторыми, кто украл его изобретения, были немцы. А когда Шухов, возмущенный бесцеремонным воровством его уже реализованных в России идей нефтяных резервуаров, написал некому немецкому инженеру Штиглецу письмо, то получил милый ответ: «Вряд ли известному инженеру Шухову будет особенно важно признание за ним и этого вопроса». Вот так цивилизованные страны поступают с русскими изобретателями, когда им очень нужно. Но все-таки потрясли Шухова в этом смысле американцы. И не какие-то заокеанские прохиндеи, а вполне солидные богатейшие люди. В 1923 голодном году в Россию к Шухову приехала комиссия Синклера - конкурента Рокфеллера (знакомая фамилия) по нефтяному бизнесу. Официальная цель комиссии - выяснить действительный приоритет изобретения крекинга, то есть той самой нефтеперегонки. Синклер был недоволен, что Рокфеллер присвоил право им пользоваться только для своей компании. Шухов в беседе, как говорится, на пальцах, с документами доказал свой приоритет. Знаете, что сделали «уважаемые» американцы? Они в конце беседы вынули из портфеля пачки своих долларов и положили перед Шуховым сумму в $50000. В общем, решили, что русский гениальный инженер тут же распластается перед их деньгами. Шухов побагровел и ледяным голосом сказал, что его устраивает зарплата, которую он получает от российского государства, и господа могут забрать деньги

В.Г. Шухов. Гениальный русский инженер-изобретатель.

1. Примерка "пифагоровых штанов". Предки Шухова и по материнской и по отцовской линии были так или иначе связаны с военным делом. Мать, Вера Капитоновна, - дочь подпоручика русской армии Поджидаева, пращур отца получил личный дворянский титул за участие в Полтавской битве. Военная среда - это требовательность, стремление к порядку, способность справляться с жизненными трудностями.Наряду с этим в семье поощрялось желание учиться, узнавать что-то новое. Отец свободно владел несколькими языками, прекрасно знал историю, интересовался искусством, его близким другом был знаменитый хирург Н.И. Пирогов. Но, тем не менее ничто, не предвещало рождения в семье гениального инженера.

Вера Капитоновна Шухова.

Правда, мать была удивительным человеком, она обладала особой обостренной интуицией, граничащей с ясновидением. А отец - успешный юрист - четким логическим мышлением.

Григорий Петрович Шухов.

Именно умение логически мыслить и особая математическая интуиция привели юного Шухова к первому успеху. Будучи учеником 4 класса Пятой Петербургской гимназии, он нашел новое доказательство теоремы Пифагора. Преподаватель взглянул на портрет великого ученого и пожал плечами:"Правильно, но... нескромно!"

"Пифагоровы штаны"

2.Теория или практика?

Владимир Шухов. Юность.

Нескромностью можно было посчитать и отказ от заманчивых предложения остаться в Московском Императорском Техническом училище (МИТУ, в будущем МВТУ им. Баумана) после его окончания для подготовки к профессорскому званию. В училище Владимир поступил по совету отца в 1871 году. МИТУ - лучший технический вуз России. Учиться безумно тяжело: сумасшедшая программа, сочетающая фундаментальную физико-математическую подготовку с овладением прикладными ремеслами, необходимыми инженеру-практику, жесточайшие требования к студентам, строгая учебная дисциплина. Студент Шухов не только легко справляется с учебной программой, у него находятся силы и время изобретать. Студентом первого специального класса Владимир Григорьевич сделал свое первое практически ценное изобретение: разработал собственную конструкцию паровой форсунки для сжигания жидкого топлива и изготовил ее опытную модель в мастерских училища. Это изобретение было высоко оценено Д.И.Менделеевым, который даже поместил изображение форсунки Шухова на обложку книги "Основы фабрично-заводской промышленности"(1897). Принципы этой конструктивной системы используются до сих пор .

Шухов на хорошем счету у преподавателей училища, среди которых Н.Е. Жуковский, А.В.Летников, Д.Н.Лебедев. Именно Н.Е. Жуковский делает молодому инженеру-механику лестное предложение о совместной научной и педагогической деятельности в училище после получения диплома. Кстати, дипломный проект Шухову готовить не пришлось.Звание инженера ему было присуждено "по совокупности" учебных заслуг. А знаменитый русский математик П. Л. Чебышев, почетный член педагогического совета МИТУ, приглашает Шухова на работу в Петербургский университет, на кафедру математики. Шухов снова отказывается. Не из гордыни. Выбирая между теорией и практикой, он предпочел "жизнь", а жизнью для него была именно практика.

Тем более, что время было прекрасное - "золотой век" техники. Бурно развивалась промышленность, ставя перед инженерами все новые и новые задачи и проблемы. Необходимо было работать на стыке технических "жанров", а это требовало энциклопедических знаний, нестандартного, порой парадоксального мышления и "звериной" технической интуиции. Инженеры были товаром штучным, Шухов - по дарованию, образованию, работоспособности - уникальным.

Московское Императорское Техническое Училище.

3. Шухов - Бари. Кто на ком зарабатывает?

Это сразу понял его будущий работодатель - Александр Вениаминович Бари, американский предприниматель с русскими корнями. И буквально "вцепился" в него. Они встретились в Америке, куда Шухов приехал на годичную стажировку после ИМТУ. А на следующий год Бари был уже в России, где открыл свою контору, предложив Шухову место главного инженера. И Шухов, отвергавший более престижную работу, согласился. Причем деньги ему были положены не очень большие. Фирма процветала, ее годичный оборот достиг 6 миллионов рублей в год. Сумма баснословная по тем временам. Процветание конторы практически никак не сказывалось на гонорарах Шухова.

Владимир Григорьевич Шухов.

Александр Вениаминович Бари.

"Моя личная жизнь и жизнь и судьба конторы были одно целое... Говорят А. В. Бари эксплуатировал меня. Это правильно. Юридически я всё время оставался наёмным служащим конторы. Мой труд оплачивался скромно по сравнению с доходами, которые получала контора от моего труда. Но и я эксплуатировал его, заставляя его выполнять мои даже самые смелые предложения! Мне предоставлялся выбор заказов, расходование средств в оговорённом размере, подбор сотрудников и найм рабочих. Кроме того, А.В. Бари был не только ловкий предприниматель, но и неплохой инженер, умевший оценить новизну технической идеи. Кто из предпринимателей того времени взялся бы за сооружение в шесть месяцев павильонов Нижегородской выставки, если они, даже построенные, вызывали сомнения в надёжности? Приходилось терпеть несправедливости в оплате труда ради возможности инженерного творчества.

Мое основное условие работы в конторе: выиграть по контракту выгодный заказ, причем за счет более низкой. чем у конкурентов, стоимости и более коротких сроков исполнения и при этом обеспечить конторе прибыль не ниже, чем у других контор. Выбор темы конкурса - за мной"

Бари платил Шухову за идеи, за знания,за прибыль в конечном счете. Шухов, не требуя больших денег, своим талантом оплачивал собственное счастье - возможность заниматься интересными для него проектами.

4. Соперник Чехова.

Деньги никогда не были для Владимира Григорьевича чем-то особо важным. Ни тогда, когда он был "вольным, холостым казаком", ни тогда, когда в 1893 году в возрасте 40 лет женился на 19-летней Анне Николаевне Мединцевой и "оброс" многочисленным семейством. Его жена происходила из древнего, но обедневшего рода Ахматовых, доводясь, кстати, дальней родственницей Анне Андреевне Ахматовой. Несмотря на молодость и разницу в возрасте с мужем, Анна Николаевна оказалась очень мудрой женщиной и сумела создать хорошую семью и прекрасный дом.

Столовая в доме В.Г. Шухова в Скатерном переулке. 1900. За столом мать Владимира Григорьевича Вера Капитоновна и жена Анна Николаевна.

Вера и Сергей Шуховы в доме на Смоленском бульваре. 1912.

Но была в жизни Владимира Григорьевича и другая романтическая история. Его первая любовь - Ольга Леонардовна Книппер, будущая жена А.П.Чехова. Юная Ольга дружила с его сестрами. Их роман продолжался два года и оставил глубокий след в их душах. "Я вступала на сцену с твердой убежденностью, что ничто и никогда меня не оторвет от нее, тем более, что в личной жизни моей прошла трагедия разочарования первого юного чувства..." - писала Ольга Леонардовна в воспоминаниях .

О.Л. Книппер.

Ольга Леонардовна Книппер (в центре), сестры В.Г.Шухова Ольга (слева) и Александра, Константин Леонардович Книппер на даче в Вишняках. 1885.

5. От благодарных нефтянников. В 90-е годы 19 века Шухов по состоянию здоровья был вынужден переменить климат и, по "наводке" А.В.Бари отправился на юг в Баку. Баку был тогда нефтяной столицей России. Хотя "нефтянка" только-только вставала на ноги. Ценными компонентом нефти считался идущий на осветительные нужды керосин. Бензин продавался в аптеках в качестве пятновыводителя. Не пользовались спросом и смазочные масла из нефти. Возникало множество проблем. Не понятно куда девать огромное количество "отходника" - мазута. Где хранить нефть, как транспортировать? Не возить же на осликах и верблюдах в бурдюках, разливая по пути к месту назначения ровно половину. Общее впечатление от процесса нефтедобычи со свойственной ему образностью выразил М. Горький: "Нефтяные промыслы остались в моей памяти гениально сделанной картиной мрачного ада. Эта картина подавляла все знакомые мне фантастические выдумки устрашенного разума..."

Вот такое положение дел застал прибывший в Баку для поправки здоровья Шухов. Не терпящий творческого простоя Владимир Григорьевич взялся за дело. И за короткое время "нефтянка" была полностью "экипирована".

Преобразования касались всей цепочки: добыча,хранение, транспортировка, переработка.

При добыче нефти Шухов предложил использовать сжатый воздух, остроумно назвав свое изобретение эрлифт - воздушный подъемник. Проблему хранения решил путем построения больших клепанных резервуаров, максимально дешевых и экономичных. Транспортировка держалась на трех китах: танкеры для перевозки по Каспийскому морю, огромные клепанные речные баржи и нефтепроводы. Нефтеналивные суда строились по шуховским чертежам. Для нефтепроводов Шухов разработал и внедрил в практику основы нефтяной гидравлики. "Формула Шухова", обосновывающая наиболее рациональныцй способ прокачки нефти по нефтепроводу используется и сейчас.

Наконец, запущена в производство первая паровая форсунка для сжигания нефти и нефтяных отходов и запатентован крекинг- процесс - способ получения бензина и керасина из нефтяных остатков путем расщепления крупных молекул на более мелкие при высокой температуре и под давлением. Патент Шухов получил в 1891 году. Но все гениальность изобретения крекинг-процесса благодарное человечество смогло оценить позже, лет через 25 , когда появилось огромное количество ненасытных автомобилей, требовавших бензина, бензина, бензина...

Старинныйклёпаныйнефтяной резервуар Шухована жезнодорожной стации города Владимира

6. "Гиперболоид инженера Шухова" - кривое из прямого или в авангарде авангарда. Шухов часто "работал на перспективу", обгоняя свое время.Хотя, он никогда ничего не изобретал просто так, "от нечего делать". Он называл себя "человеком жизни". Жизнь была его главной музой. Она ставила перед ним вопросы, она помогала находить ответы. Он часто учился у природы.«Что красиво смотрится, то - прочно. Человеческий взгляд привык к пропорциям природы, а в природе выживает то, что прочно и целесообразно» Простая корзина из ивовых прутьев, перевернутая вверх дном, подсказала Шухову идею создания ажурных конструкций, а фундаментальной математическое образование дало "позволило" узнать в ней гиперболоид вращения. Так родились знаменитые стальные сетчатые оболочки Шухова и гиперболоидные башни, в которых кривые поверхности образуются прямыми элементами.

"Дебют" сетчатых оболочек, как составляющих зданий, прошел на Всероссийской промышленной и художественной выставке 1896 годавНижнем Новгороде. Это было совершенно необыкновенное мероприятие, которое курировал император Николай Второй. Там было на что посмотреть. Достаточно сказать, что на этой выставке, вернее рядом с ней выставлялась, например, знаменитая "Принцесса Греза" Врубеля. И тем не менее, наибольшей популярностью пользовались павильоны Шухова. Огромные лоскуты железной паутины "бестелесно" висевшие над головой потрясали воображение. Поразительней всего было, то, что эта паутина еще как бы "драпировалась" причудливыми складками.

Строительство овального павильона с сетчатым стальным висячим покрытием дляВсероссийской выставки 1896 годавНижнем Новгороде, фотографияА. О. Карелина,1895

В. Г. Шухов построил восемь павильонов с первыми в мире перекрытиями в виде сетчатыхоболочек, первое в мире перекрытие в виде стальной мембраны (Ротонда Шухова) и первую в мире гиперболоидную башнюудивительной красоты (была куплена после выставки меценатомЮ. С. Нечаевым-Мальцовыми перенесена в его имение Полибино (Липецкая область), сохранилась до настоящего времени.

Ротонда Шухова на Нижегородской выставке. 1896 .

Первая в мирегиперболоидная башня Шухова,Нижний Новгород, фотографияА. О. Карелина,1896

Это было настоящим прорывом, причем не только в инженерном деле, но и в архитектуре. Именно архитектурные идеи Шухова были подхвачены такими знаменитыми архитекторами как А. Гауди, Ла Корбюзье и О. Нимейер. Они использовали в своем творчестве гиперболоидные конструкции. А представители гораздо более позднего хай-тека, Бакминстер ФуллериНорман Фостер, — окончательно внедрилисетчатые оболочкив современную практику строительства, и вXXI векеоболочки стали одним из главных средств формообразованияавангардныхзданий ...

Кстати, сейчасШуховская башняпризнана международными экспертами одним из высших достижений инженерного искусства. А Международная научная конференция «Heritage at Risk. Сохранение архитектуры XX века и Всемирное наследие», прошедшая в апреле 2006 года в Москве с участием более 160 специалистов из 30 стран мира в своей декларации назвала Шуховскую башню в числе семи архитектурных шедевроврусского авангарда, рекомендованных на Включение в списокВсемирного наследияЮНЕСКО.

Радиобашня на Шаболовке.

Изобрёл Шухов и арочные конструкции покрытий с тросовыми затяжками. До нашего времени сохранились: стеклянные сводыпокрытий В. Г. Шухова над крупнейшими московскими магазинами: Верхними торговыми рядами(ГУМ) иФирсановским (Петровским) пассажем.

Металло-стеклянные перекрытия ГУМ конструкции Шухова,Москва

Перекрытия ГУМа.

Гостинница "Метрополь"

Гостинница "Метрополь". Интерьер.

И еще В. Г. Шухов придумал новые конструкции пространственных плоских ферм и использовал их при проектировании покрытийМузея изящных искусств (ГМИИ им. Пушкина), Московского главного почтамта,Бахметьевского гаражаи других многочисленных построек. В1912—1917 гг. В. Г. Шуховым спроектировал перекрытия залов идебаркадерКиевского вокзала(бывшего Брянского) в Москве и руководил его возведением (ширина пролета — 48 м, высота — 30 м, длина — 230 м).

ГМИИ им. Пушкина.

Московский почтамт.

7. Дайте мне точку опору и я... поставлю на место башню Улугбека. В 1417-1420 годах в Самарканде было построено замечательно красивое медресе знаменитого восточного астронома и математика Улугбека. Его окаймляли два минарета. Шло время и минареты "загуляли". Особенно северо - восточный. Он отклонился от вертикали более чем на 1,5 м. Самаркандцы с тревогой посматривали на него, справедливо опасаясь, что в один прекрасный день минарет обрушится им на головы. В 1918 году его закрепили троссами. Ветер завыл в тросах-струнах "чертовой гитары", как теперь назвали минарет самаркандцы. Это действовало им на нервы. И неизвестно, чем бы все закончилось, если бы в 1932 году на помощь измотанным самаркандцам не пришел Владимир Григорьевич Шухов. Он решил вернуть минарет в исходное положение. Ему в это время было 79 лет, и это был если не самый сложный его проект, то во всяком случае один из самых эффектных.

В.Г. Шухов выпрямляет минарет Улугбека. Дружеский шарж Сухова.

Он не только был автором проекта, но и руководил работами. Хотя многие не верили в успех предприятия. Соотечественники сомневались молча, убежденные предыдущими работами инженера в непогрешимости лозунга: "Шухов сказал, Шухов сделал". Иностранцы позволяли себе смелость высказать крамольные мысли вслух: "Это слишком дерзко. Это противоречит законам всемирного тяготения. Минарет обрушится, как только его начнут поднимать".

Медресе Улугбека. Самарканд.

Через 3 дня минарет уже стоял строго вертикально. Владимир Шухов решил поставленную задачу. С помощью домкратов и лебедок, как всегда не задействовав ни одного лишнего человека.

Минарет медресе Улугбека. Фрагмент.

8. Жизнь, в качестве премии за работу.

Сам Шухов, кстати, не сомневался в успехе предприятия ни на секунду. Он привык все просчитывать " с точностью до миллиметра". "Риск при выполнении заказа исключался. Разрушение конструкции - это не только убытки конторы, но и потеря моего инженерного авторитета, потеря возможности самостоятельного творчества, а значит, конец творческой жизни." Иногда вопрос стоял еще острее. На кону стояла не только творческая, но и физическая жизнь. Так было при строительстве самого известного детища Шухова - радиобашни на Шаболовке. В 1919 году Шухов разрабатывает проект. Красавица - башня должна вознестись на высоту 350м, затмив французскую соперницу - башню Эйфеля (305 м), при этом весить она будет почти в три раза меньше. Но в стране разруха, голод, гражданская война, металла не хватает. Высоту ограничивают 160 метрами (6 пролетов вместо 9). Секции - пролеты должны собираться на земле и с помощью лебедок поочередно подниматься на верх. Шухов производит расчеты. Как вспоминают сослуживцы, это дело он обычно не доверял никому. Оперировал при этом с приближёнными круглыми цифрами, но позже непременно вносил поправку делавшую итог чётким и безошибочным. Как всегда. Но на этот раз происходит непредвиденное. Обрушивается четвертая секция. повреждая при при падении три нижние. На месте событий появляются представители ВЧК. Их приговор стремителен, категоричен и неправеден - расстрел. За вредительство. Храбрецов занять место Шухова не находится. Ему предлагают продолжить работу. Расстрел откладывается. Сотрудники в ужасе. "Как можно работать, когда каждая ошибка грозит смертельной опасностью?" "Без ошибок", - отвечает Шухов и как всегда с головой уходит в работу. Кстати, как позже установит комиссия более компетентная, чем ВЧК, ошибок и не было, была "усталость" некачественного металла. Все закончится очередным успехом.

Но гениальный инженер и дальше, даже несмотря на правительственные награды, будет ходить "по лезвию ножа", под статьями: его сыновья участвовали в Белом движении, по линии морского ведомства Шухов в 1917 году сотрудничал с А. Колчаком. Да, и несомненный талант - чем не повод для преследований. К счастью, Владимиру Григорьевичу некогда было размышлять об этом, он слишком много работал. «Мы должны работать независимо от политики. Башни, котлы, стропила нужны, и мы будем нужны».

"С огромным волнением я вспоминаю свою жизнь, проведённую около В.Г. Шухова. Каждый день, час, любая минута были полны счастья, энтузиазма открытий. Я не успевал укладывать в свою голову всё увиденное и услышанное. А он, этот мыслитель, всем щедро дарил, щедро сыпал, как из рога изобилия, всё новое и новое, одно интересней и гениальней другого", - вспоминал А.П. Баланкин, проработавший в конторе более 40лет и бывший основным производителем работ на строительстве Шаболовской башни.

Радиобашня на Шаболовке.

9. В одном строю с Леонардо. Шухов, действительно, засыпал сослуживцев ворохом новых идей в совершенно различных областях человеческой деятельности, напоминая мощью своего таланта и размахом великого Леонардо да Винчи, " главного инженера" эпохи Возрождения. Он, безусловно, был "ренессансным" человеком. По одаренности, широте знаний и интересов. Трудно перечислить его изобретения, список будет огромным. Не менее сложно перечислить его "нерабочие" увлечения. Литература, искусство, музыка. Шухов обожал театр. Кстати, для Московского Художественного театра им была сконструирована первая в мире вращающаяся сцена.

Большой страстью Владимира Григорьевича всегда оставалась фотография. "Я по профессии инженер, а в душе фотограф". Он оставил огромную коллекцию талантливейших, уникальных снимков и негативов. История семьи, история Москвы, история страны.

И, конечно, спорт. Шухов был заядлым спортсменом. Зимой - коньки и лыжи, летом - велосипед. Причем, велосипедным спортом Владимир Григорьевич занимался, можно сказать на профессиональном уровне - участвовал в гонках. Рассказывают, что однажды забредший в Манеж посмотреть соревнования А.В.Бари вдруг с ужасом узнал в рыжем победителе своего главного инженера.

Автопортрет на трапеции у дома на Смоленском бульваре. 1910.

Спорт помогал поддерживать прекрасную физическую форму, необходимую для жизни и работы. Шухов жил, чтобы работать, и работал, чтобы жить.

10. Уход. Когда-то много лет назад матери Владимира Григорьевича, Вере Капитоновне, приснился страшный сон - объятый пламенем сын в семейном склепе. Она отмахнулась от ужасного видения. К сожалению, сон оказался пророческим. Шухов работал в своем кабинете. От опрокинутой свечи на нем загорелась одежда. Ожоги покрывали треть тела. 5 дней врачи боролись за его жизнь. Но помочь ему не удалось. 2 февраля 1939 года Владимир Григорьевич Шухов скончался.

Он оставил потомкам открытые законы, выведенные формулы, совершенные механизмы, прекрасные строения, мосты, котлы, фотографии... и веру в безграничные возможности человеческого разума.

Использованы материалы: башня на шаболовке

В.Г. Шухов, 1890-е гг.

Владимир Григорьевич Шухов (1853-1939) – инженер.

"Первый инженер Российской империи" В.Г. Шухов. Это теперь звание инженера обесценено, а тогда такие люди были гордостью России.

После окончания в 1871 г. гимназии Владимир собирался поступить на физико-математический факультет Петербургского университета. Он увлекался астрономией и хотел заниматься небесной механикой. Но денег на обучение не было. Учебным заведением, принимавшим учащихся на полное обеспечение, оказалось Императорское техническое училище. Сейчас оно называется Московский государственный технический университет (МГТУ). Суровость режима в пансионе сочеталась с передовыми методами обучения. Училище выпускало первоклассных специалистов.

В 1876 г. Владимир Шухов с Золотой медалью окончил училище, получив звание инженера-механика. Знаменитый математик П.Л. Чебышев приглашал стать его ассистентом. Но он хотел строить и предпочёл карьеру инженера. Вместо механики небесной он стал заниматься механикой земной. Как лучшего выпускника его направили на год в командировку в США.

Поворотным пунктом в жизни Шухова стал приезд в Россию его американского знакомого А.В. Бари . В 1880 г. он основал фирму под названием "Строительная контора инженера А.В. Бари ". Шухов стал в ней главным инженером. Кроме неё, у Бари был котельный завод близ Симонова монастыря.

Сотрудничество выдающегося организатора и великого инженера продолжалось до внезапной смерти Бари в апреле 1913 г. В этой же "конторе" Шухов продолжил работу и после её национализации в 1918 г. В общей сложности Шухов проработал в ней около пятидесяти лет. С начала XX в. контора находилась в доме Мясницкая, 20 .

Владимир Шухов был, по его выражению, "человеком жизни". В нём сочетались интересы научные, культурные, "технологические", бытовые. Он увлекался астрономией, жизнью растений и животных, знал химию, физику, геологию. Любил литературу, музыку, прекрасно ездил на велосипеде, играл в шахматы. Занимался столярными и токарными работами. В довершение всего, он всю жизнь фотографировал. Касаясь своей профессиональной деятельности, он говорил: "Не мыслю инженера вне культуры. Не приобщившись к Пушкину , Толстому , Чайковскому , нельзя достичь ничего".

Есть в жизни человека события знаменательные. У Шухова такое событие произошло в 1885 г.: он встретил первую любовь. Ею оказалась восемнадцатилетняя Ольга Книппер – будущая известная артистка. В то время она подружилась с его сёстрами. Судьба оказалась милостивой к Шухову, увлечение продолжения не имело.

В 1886 г., во время командировки в Воронеж, Шухов встретил, опять же восемнадцатилетнюю, Аню Мединцеву. Зеленоглазая брюнетка покорила Владимира с первого взгляда. Но путь к семейному счастью был долог. Восстала мать Владимира, посчитавшая, что её сын достоин более выгодной партии. Владимир переживал сильно. Но от своего не отказался. Летом 1888 г. он привёз свою избранницу и снял для неё четырёхкомнатную квартиру на Новой Басманной улице, в доме напротив церкви Петра и Павла. Время раздвоенности между двумя семьями Шухов вспоминал с ужасом. Но настойчивость Владимира и поддержка семьи Анны помогли пережить тяжёлые времена: в 1894 г. Владимир и Анна поженились. Им предстояла долгая интересная жизнь.

Американский предприниматель и русский инженер

Строительство радиобашни – событие, которого другому хватило бы до конца жизни. Тем более, что условия, в которых приходилось работать, не располагали к участию в новых проектах. Но инженер Шухов остался, чтобы творить. Некоторое время он занимался восстановлением разрушенных во время Гражданской войны мостов, многие из которых были ему хорошо знакомы: он спроектировал около четырёхсот мостов. А в 1920-1930 гг. он разработал проекты цехов завода "Динамо", нескольких металлургических комбинатов, выполнял работы для детища Н.Е. Жуковского ЦАГИ, оказывал помощь строителям первых линий метро. И это в 75 лет!

В 1929 г. он стал почётным членом АН СССР и получил Премию имени В.И. Ленина, а в 1932 г. ему присвоили звание Героя Труда. От выдвижения на избрание действительным членом АН СССР В.Г. Шухов отказался.

В 1934 г. Шухов переехал в только что построенный кооперативом "Научные работники" дом 16 по Зубовскому бульвару. Сама квартира Шухову не понравилась: строительные недоделки, небольшая площадь, плохое отопление. Но понравилось место:

• Зубовский бульвар в то время был ещё действительно бульваром с вековыми деревьями. И Шухов любил побродить по нему с женой. Помните, около пятидесяти лет назад он привёз Аню Мединцеву. И сейчас они были вместе;
• наискосок от нового жилья, на углу Смоленского бульвара и 1-го Неопалимовского переулка стоял некогда принадлежавший ему особняк. Родные места.

2 февраля 1939 г. в его квартире произошёл пожар от упавшей свечи. Владимир Григорьевич Шухов скончался от полученных ожогов.

Шухов в Москве

Если говорить о России в целом, то интересно вспомнить, что Шухов стоял у истоков того, что теперь называют топливно-энергетическим комплексом: он разработал первый в России нефтепровод, создал первые в мире нефтеналивные баржи, изобрёл крекинг процесс получения бензина. Перечислять можно долго. Если говорить о городе, то может показаться, что на рубеже XIX-XX вв. без его участия не обходилось строительство ни одного дома, где требовались сложные инженерные конструкции:

• Архангельский,13 . В этом доме В.Г. Шухов жил и работал в 1918-1934 гг.
• Архитектора Власова, 49. Научно-исследовательский и проектный институт строительных металлоконструкций. Институт создан при строительной конторе А.В. Бари . Главным инженером являлся В.Г. Шухов. На территории института установлен бюст Шухову.
• Бауманская 2-я, 5. Императорское Московское техническое училище. В 1876 г. Шухов окончил училище с Золотой медалью, получив звание инженера-механика.
• Волхонка, 12 . Музей изобразительных искусств имени А.С. Пушкина построен в 1898-1912 гг. Шухов разработал стеклянную кровлю и систему отопления.
• Зубовский бульвар, 16-20. Жилой дом кооператива "Научные работники" (1934). В одной из квартир дома последние годы жизни провёл В.Г. Шухов.
• Камергерский, 3. Московский Художественный академический театр. В театре Шухов создал наиболее сложное техническое устройство: многоярусную вращающуюся сцену.
• Киевского вокзала площадь, 1. Киевский вокзал. Построен в 1912-1917 гг. Шуховым разработаны прозрачные перекрытия перронного зала длиной 321 м и шириной 47 м – одно из немногих чудес Шухова, доступных для обозрения. Оно и сейчас впечатляет.

Шу́хов Влади́мир Григо́рьевич (16 (28) августа 1853 - 2 февраля 1939) - инженер, архитектор, изобретатель, учёный; член-корреспондент (1928) и почётный член (1929) Академии наук СССР, Герой Труда. Является автором проектов и техническим руководителем строительства первых российских нефтепроводов (1878) и нефтеперерабатывающего завода с первыми российскими установками крекинга нефти (1931). Внёс выдающийся вклад в технологии нефтяной промышленности и трубопроводного транспорта.

В. Г. Шухов первым в мире применил для строительства зданий и башен стальные сетчатые оболочки. Впоследствии архитекторы хай-тека, знаменитые Бакминстер Фуллер и Норман Фостер, - окончательно внедрили сетчатые оболочки в современную практику строительства, и в XXI веке оболочки стали одним из главных средств формообразования авангардных зданий.

Шухов ввёл в архитектуру форму однополостного гиперболоида вращения, создав первые в мире гиперболоидные конструкции. Позднее гиперболоидные конструкции использовали в своём творчестве такие знаменитые архитекторы, как Гауди, Ле Корбюзье и Оскар Нимейер.

В 1876 году окончил с отличием Императорское Московское техническое училище (ныне Московский государственный технический университет) и прошёл годичную стажировку в США.

Биография

Владимир окончил школу в Петербурге и в 1871 году поступил в Императорское московское техническое училище в Москве (ныне Московский государственный технический университет – МГТУ). Оно отличалось прогрессивной учебной программой и высоким уровнем преподавания, и прежде всего в области математики и механики. Кроме того, его особенностью была тесная связь теории с практикой, осуществлявшаяся помимо прочего в процессе основательного профессионального обучения в различных технологических мастерских. Знания, полученные в Императорском московском техническом училище (ИМТУ), стали для Шухова основой его будущих научных и практических работ. Всю свою дальнейшую жизнь он был связан с ИМТУ. Институтское «Политехническое общество» присвоило ему в 1903 году звание Почётного члена и опубликовало несколько его работ.

В 1876 году Шухов с отличием окончил ИМТУ, получив диплом инженера-механика. Уже тогда он обращал на себя внимание выдающимися способностями. По окончании учебы молодому специалисту было предложено место ассистента у знаменитого математика Пафнутия Чебышёва. Кроме того, руководство училища предложило ему сопровождать одного из преподавателей в поездке по Америке. Шухов отклонил предложение, связанное с научной карьерой, и принял участие в поездке, целью которой был сбор информации о последних технических достижениях США. Шухов побывал на Всемирной выставке в Филадельфии, где его привели в восторг многочисленные технические новинки. Шухов посетил также машиностроительные заводы в Питтсбурге и изучил организацию американского железнодорожного транспорта.

Вернувшись из Америки в Петербург, Шухов становится проектировщиком паровозных депо железнодорожного общества Варшава - Вена. Спустя два года (1878 г.) Шухов перешёл на работу в фирму инженера-предпринимателя Александа Бари, с которым познакомился во время поездки в США. Шухов переехал в Баку, где фирма Бари вела строительные и инженерные работы на нефтяных месторождениях. Здесь проявилась его удивительная творческая энергия. Шухов стал автором проекта и главным инженером строительства первого нефтепровода в России длиной в 10 км. Заказчиком был финансовый гигант - фирма «Братья Нобель». Второй нефтепровод он спроектировал в следующем году, а первый в мире трубопровод для предварительно подогретого мазута был построен им немного позже. Наряду с большими работами по проектированию и строительству упомянутых здесь и последующих нефтепроводов Шухову приходилось решать задачи, возникавшие при добыче, транспортировке и переработке нефти. Вся техника для добычи и переработки нефти была в то время крайне примитивной. Добытая нефть хранилась в открытых котлованах и транспортировалась в бочках на телегах и пароходами. Из нефти получали только керосин, используемый для освещения. Мазут и бензин в то время являлись промышленными отходами, получаемыми в процессе перегонки нефти в керосин. Мазут как топливо не использовался, ввиду отсутствия эффективной технологии его сжигания, и загрязнял окружающую среду, накапливаясь в многочисленных котлованах. Бензин, получавшийся в процессе производства керосина, просто улетучивался. Бензиновый двигатель был изобретен лишь в 1883 году. Территории нефтяных месторождений были отравлены нефтью и мазутом, просочившимися в почву из котлованов.
В 1878 году Шухов разработал оригинальную конструкцию цилиндрического металлического резервуара для хранения нефти. Через год нефть перестали хранить в котлованах. В 1879 году он запатентовал форсунку для сжигания мазута. После внедрения форсунки Шухова мазут стали использовать как топливо. Менделеев опубликовал изображение форсунки Шухова на обложке своей книги “Основы фабрично-заводской промышленности”(1897г.) и высоко оценил вклад Шухова в использование мазута, как топлива. В последующие годы были сделаны многочисленные новые разработки, в том числе созданы различные насосы для подъема нефти из скважин, изобретён эрлифт (газлифт), выполнено проектирование и строительство нефтеналивных судов и установок для дробной перегонки нефти. Была спроектирована первая в мире промышленная установка непрерывного термического крекинга нефти (патент Российской империи №12926 от 27 ноября 1891 года). Шухов стал автором и главным инженером проектов первых российских магистральных нефтепроводов: Баку-Батуми (883 км, 1907г.) и позднее Грозный-Туапсе (618 км, 1928г.). Таким образом, Шухов внес значительный вклад в развитие русской нефтяной промышленности.

В 1880 году Шухов стал главным инженером конструкторского бюро Бари в Москве. Было сооружено уже 130 нефтяных резервуаров, а к 1917 году их было построено свыше 20 тысяч. Это были первые экономичные металлические емкости такого рода вообще. Вместо применявшихся в то время в США и других странах тяжелых прямоугольных хранилищ Шухов разработал укладываемые на песчаную подушку цилиндрические резервуары с тонким днищем и ступенчатой толщиной стенок, благодаря чему резко сокращался расход материала. Этот принцип конструкции сохранился и до наших дней. Все резервуары соответствовали определенному стандарту, их оборудование было унифицировано. Позднее было налажено серийное производство аналогичных резервуаров для воды, кислот и спирта, а также строительство силосных элеваторов.

В дополнение к своему бюро Бари открывает в Москве завод по производству паровых котлов, а в скором времени возникают филиалы фирмы в крупнейших городах, так что фирма охватила своей деятельностью значительную территорию России. Шухов изобрел новый водотрубный котел в горизонтальном и вертикальном исполнении (патенты Российской империи № 15 434 и № 15 435 от 27 июня 1896 года). В 1900 году паровые котлы были отмечены высокой наградой - на Всемирной выставке в Париже Шухов получил золотую медаль. По патентам Шухова до и после революции были произведены тысячи паровых котлов.

Шухов примерно с 1885 г. начал строить первые русские танкеры (первый немецкий океанский танкер водоизмещением 3000 т был построен в 1886 г.). Шухов спроектировал нефтеналивные баржи, которые имели наиболее приспособленную для течений форму, а также очень длинную и плоскую конструкцию корпуса. Монтаж осуществлялся точно запланированными этапами с использованием стандартизированных секций на верфях в Царицыне (Волгоград) и Саратове.

Когда в 1886 г. в связи с созданием в Москве системы водопровода был объявлен конкурс, фирма Бари приняла в нем участие. Еще до этого Шухов, используя свой опыт в сооружении резервуаров и трубопроводов и применив новые модификации насосов, проложил водопровод в Тамбове. На основе обширных геологических исследований Шухов вместе со своими сотрудниками в течение трех лет составил проект новой системы водоснабжения Москвы.

С 1890 года Шухов занимается решением новых задач в строительном деле, не оставляя, однако, без внимания и другие исключительно разнообразные области своей деятельности. Фирма Бари приняла участие в создании сети российских железных дорог, начав с возведения мостов. Позднее было получено много других строительных заказов. В 1892 году Шухов построил свои первые железнодорожные мосты. В последующие годы по его проектам было сооружено 417 мостов на различных железнодорожных линиях. Чтобы справиться с таким объемом работ, организовать срочное проектирование и экономичное строительство, Шухов опять выбирает путь стандартизации. Многие из разработанных Шуховым методов производства и монтажа были впервые опробованы в мостостроении.

Одновременно со строительством мостов Шухов приступает к разработке конструкций перекрытий. При этом он преследовал цель найти системы конструкций, которые можно было бы изготовить и построить с минимальными затратами материала, труда и времени. Шухову удалось спроектировать и практически реализовать конструкции самых различных покрытий, отличающихся такой принципиальной новизной, что только этого ему было бы достаточно, чтобы занять особое, почетное место среди знаменитых инженеров-строителей того времени. До 1890 г. Шуховым были созданы исключительно легкие арочные конструкции с тонкими наклонными затяжками. И сегодня эти арки служат в качестве несущих элементов стеклянных сводов над крупнейшими московскими магазинами: ГУМом (бывшие Верхние торговые ряды) и Петровским пассажем.

В 1895 году Шухов подал заявку на получение патента по сетчатым покрытиям в виде оболочек. При этом имелись в виду сетки из полосовой и уголковой стали с ромбовидными ячейками. Из них изготавливались большепролетные легкие висячие покрытия и сетчатые своды. Разработка этих сетчатых покрытий ознаменовала собой создание совершенно нового типа несущей конструкции. Шухов впервые придал висячему покрытию законченную форму пространственной конструкции, которая была вновь использована лишь спустя десятилетия. Даже по сравнению с высокоразвитой к тому времени конструкцией металлических сводов его сетчатые своды, образованные только из одного типа стержневого элемента, представляли собой значительный шаг вперед. Христиан Шедлих в своем основополагающем исследовании металлических строительных конструкций XIX века в связи с этим отмечает следующее: “Конструкции Шухова завершают усилия инженеров XIX столетия в создании оригинальной металлической конструкции и одновременно указывают путь далеко в XX век. Они знаменуют собой значительный прогресс: опирающаяся на основные и вспомогательные элементы стержневая решетка традиционных для того времени пространственных ферм была заменена сетью равноценных конструктивных элементов” (Schadlich Ch., Das Eisen in der Architektur des 19.Jhdt., Habilitationsschrift, Weimar, 1967, S.104). После первых опытных построек (два сетчатых свода в 1890 г., висячее покрытие в 1894 г.) Шухов во время Всероссийской выставки в Нижнем Новгороде в 1896 году впервые представил на суд общественности свои новые конструкции перекрытий. Фирма Бари построила в общей сложности восемь выставочных павильонов достаточно внушительных размеров. Четыре павильона были с висячими покрытиями, четыре других - с цилиндрическими сетчатыми сводами. Кроме того, один из залов с сетчатым висячим покрытием имел в центре висячее покрытие из тонкой жести (мембрану), чего никогда раньше в строительстве не применялось. Кроме этих павильонов были построены водонапорная башня, в которой Шухов перенес свою сетку на вертикальную решетчатую конструкцию гиперболоидной формы.

Сооружения получили широкий резонанс, даже в зарубежной прессе подробно сообщалось о шуховских конструкциях (“The Nijni-Novgorod exhibition: Water tower, room under construction, springing of 91 feet span”, The Engineer, London, 83, 1897, 19.3. – P. 292-294). Удивление вызывало высокое техническое совершенство сооружений. Сохранившиеся фотоснимки демонстрируют довольно неприметные по внешнему виду сооружения. Однако внутренние помещения под взметнувшейся ввысь сетью висячих перекрытий, под филигранными сетчатыми сводами различной длины выглядят исключительно эффектно. Откровенность, с которой демонстрируются металлические каркасные опоры и несущие конструкции, усиливает для сегодняшнего зрителя эстетическую привлекательность этой архитектуры. Поражает уверенность в обращении с новыми, необычными строительными формами, связанная со способностью создавать разнообразную просматривающуюся последовательность помещений с просветами, используя одинаковые строительные элементы. Впоследствии большинство выставочных сооружений были проданы. Успехом на выставке наверняка можно объяснить и то, что Шухов в последующие годы получил множество заказов на строительство фабричных цехов, железнодорожных крытых перронов и водонапорных башен. Кроме того, московские архитекторы все чаще стали привлекать его для проектирования строительных объектов. Сетчатые своды были использованы в целом ряде случаев как покрытия залов и цехов. В 1897 году Шухов построил для металлургического завода в Выксе цех с пространственно изогнутыми сетчатыми оболочками, что по сравнению с обычными сводами одинарной кривизны означало значительное конструктивное улучшение. Эта смелая конструкция перекрытия, ранний предшественник современных сетчатых оболочек, к счастью, сохранилась в маленьком провинциальном городке до сих пор.
Самый большой коммерческий успех имела выставленная в Нижнем Новгороде конструкция башни в форме гиперболоида. Это изобретение Шухов запатентовал незадолго до открытия выставки. Оболочка вращения гиперболоида явилась совершенно новой, никогда раньше не применявшейся строительной формой. Она позволила создать пространственно изогнутую сетчатую поверхность из прямых, наклонно установленных стержней. В итоге получилась легкая, жесткая конструкция башни, которую можно просто и изящно рассчитать и построить. Нижегородская водонапорная башня несла на высоте 25,60 м бак вместимостью 114 000 л для снабжения водой всей территории выставки. На баке находилась площадка для обозрения, на которую можно было подняться по винтовой лестнице внутри башни. Эта первая гиперболоидная башня осталась одним из самых красивых строительных сооружений Шухова. Она была продана богатому помещику Нечаеву-Мальцеву, который установил ее в своем поместье Полибино под Липецком. Башня стоит там и сегодня. Молниеносно выросший спрос на водонапорные башни вследствие ускоренной индустриализации принес фирме Бари множество заказов. По сравнению с обычными шуховская сетчатая башня в отношении техники строительства была удобнее и дешевле. Сотни водонапорных башен были строектированы и построены Шуховым по этому принципу. Большое количество башен привело к частичной типизации общей конструкции и ее отдельных элементов (резервуары, лестницы). Тем не менее эти серийно изготавливаемые башни демонстрируют поразительное разнообразие форм. Шухов с нескрываемым удовольствием использовал свойство гиперболоида принимать самые разные формы, например изменяя положение раскосов или диаметры верхнего и нижнего краев.

И каждая башня имела свой, отличный от других внешений вид и свою несущую способность. Сложная, в том числе и в конструктивном отношении, задача, заключающаяся в том, чтобы установить тяжелые баки на необходимой в каждом конкретном случае высоте, зрительно не подавив при этом предельно легкую конструкцию, всегда решалась с удивительным ощущением формы. Наибольшую высоту среди гиперболоидных башен такого типа имеет башня Аджигольского маяка - 68 метров. Это прекрасное сооружение сохранилось и находится в 80 километрах к юго-западу от Херсона.

Для Московского Главного почтамта, построенного в 1912 году, Шухов спроектировал стеклянное покрытие операционного зала с верхним светом. Он изобрел для этого горизонтальную (ровную) пространственную ферму, которую можно рассматривать как предшественницу разработанных в сороковых годах К.Ваксманом и М.Менгерингхаузеном пространственных ферм из бесшовных труб.

Шухов всегда находил время изучать русскую и зарубежную специальную литературу, поддерживать активный обмен мнениями с коллегами, а также предаваться своему страстному увлечению - фотографии.
С 1910 г. фирма Бари начала выполнять и военные заказы. Шухов и участвовал в разработке морских мин, платформ для тяжелых орудий и батопортов морских доков.

Последней значительной работой, выполненной Шуховым до революции, был дебаркадер Киевского (тогда Брянского) вокзала в Москве (1912-1917 гг., ширина пролета - 48 м, высота - 30 м, длина - 230 м). Проект всего вокзального сооружения принадлежал Ивану Рербергу. Шухов использовал исключительно рациональную технику монтажа. Весь процесс монтажа был зафиксирован в фотодокументации. Аналогичный проект Шухова для трехпролётного покрытия над путями и перекрытия пассажирского зала Казанского вокзала (арх. А. Щусев, 1913-1926 гг.) остался неосуществленным.

После революции 1917 г. положение в России кардинально изменилось. Бари эмигрировали в Америку. Фирма и завод были национализированы, рабочие избрали главного инженера Шухова руководителем фирмы. В возрасте 61 года Шухов оказался совершенно в новой ситуации. Строительная контора Бари была преобразована в организацию «Стальмост» (в настоящее время это научно-исследовательский проектный институт “ЦНИИ Проектстальконструкция”). Завод паровых котлов Бари переименовали в “Парострой” (ныне его территория и сохранившиеся конструкции Шухова входят в состав завода “Динамо”). В 1917-1918 гг. были построены и изготовлены различного рода резервуары, перекрытия, мостовые конструкции, буровые скважины и трубопроводы, гиперболоидные водонапорные башни, газгольдеры, опоры магистральных трубопроводов, краны и многое другое.

Один из самых главных строительных заказов Шухов получил вскоре после образования Советской России: сооружение башни для радиостанции на Шаболовке в Москве. Уже в феврале 1919 года Шухов представил первоначальный проект и расчет башни высотой 350 метров. Однако для такой высокой конструкции в стране не было необходимого количества металла. В июле того же года Ленин подписал Постановление Совета рабоче-крестьянской обороны, в котором было предусмотрено строительство уменьшенного, 150-метрового варианта этой башни. Ленин позаботился о том, чтобы из запасов военного ведомства был выдан требуемый металл. Уже поздней осенью 1919 года начались строительные работы.

Башня явилась дальнейшей модификацией сетчатых гиперболоидных конструкций и состояла из шести блоков соответствующей формы. Этот тип конструкции позволил осуществить строительство башни оригинальным, удивительно простым «телескопическим» методом монтажа. Внутри нижней опорной секции башни на земле монтировались элементы последующих блоков. С помощью пяти простых деревянных кранов, которые в процессе строительства башни всегда находились на верхней секции, блоки один за другим поднимались наверх. В середине марта 1922 года башня радиостанции была сдана в эксплуатацию. Эта невероятно легкая, ажурная башня с деталями, подкупающими своей простотой и своеобразной формой, является образцом блестящей конструкции и верхом строительного искусства.

Сооружение башни Шухова вызывало всеобщий восторг. Алексей Толстой, вдохновленный строительством башни, создаёт роман “Гиперболоид инженера Гарина”(1926г.).

Девять лет спустя Шухов превзошел эту башенную конструкцию, построив три пары сетчатых многоярусных гиперболоидных опор перехода через Оку ЛЭП НИГРЭС под Нижним Новгородом. Их высота была 20, 69 и 128 метров, длина перехода - 1800 метров. И хотя опоры должны были выдерживать вес многотонных электропроводов с учетом намерзания льда, их конструкция еще более легкая и элегантная, а ступенчатое изменение сетчатых структур снизу вверх следует определенным правилам. Этот значительный памятник технической мысли сооружен на реке Оке в стороне от главных магистралей.

В 1924 г. одна американская делегация, посетив Москву, нанесла визит Шухову. За несколько лет до этого визита американская фирма “Синклер Ойл” опротестовала единоличное право, присвоенное рокфеллеровским концерном “Страндарт Ойл”, на открытие крекинга нефти. Она указывала на то, что используемый концерном “Стандарт Ойл” патент американского инженера Бартона является видоизмененным патентом Шухова. Делегация приехала, чтобы проверить это утверждение. Шухов доказал американцам, что метод Бартона в действительности есть лишь незначительно измененная модификация его патентов 1891 года. В связи с этим в Америке началась длинная цепь судебных процессов. В конце концов она закончилась заключением мирового соглашения между американскими фирмами, чтобы избежать необходимости покупать патент у молодого Советского государства.

В возрасте 79 лет Шухов стал свидетелем осуществления разработанного им еще в молодости проекта полной переработки нефти. В его присутствии в Баку в 1932 году был пущен в эксплуатацию завод “Советский крекинг”. В первые недели ее работы Шухов сам следил за ходом производства.
В эти годы Шухов принимал активное участие в научной и политической жизни советской республики. С 1918 года он был членом Государственного комитета нефтяной промышленности, а в 1927 году стал членом советского правительства. В 1928 году Шухов был избран членом-корреспондентом Российской Академии наук, а в 1929 г. стал почетным членом АН СССР. В том же году он становится членом Московского городского совета. В последние годы жизни Владимир Григорьевич вел уединенный образ жизни и принимал только друзей и старых товарищей по работе. В феврале 1939 году Шухов умер и был похоронен в Москве, на Новодевичьем кладбище.

Последней работой Шухова в области строительной техники стало сохранение архитектурного памятника. Минарет знаменитого медресе Улугбека в Самарканде, сооружение которого относится к XV в., накренился после землетрясения, так что создалась угроза его падения. Шухов представил необычный проект. С его помощью башня на своеобразном коромысле конструкции Шухова была выправлена и выведена в состояние равновесия. Эта тяжелая работа была успешно выполнена не только по проекту Шухова, но и под его руководством. Остается лишь пожелать, чтобы сооружения выдающегося инженера восстанавливали и сохраняли с такой же тщательностью и с таким же умением.

Библиография

• Шухов В. Г., Механические сооружения нефтяной промышленности, «Инженер», том 3, кн. 13, № 1, стр. 500-507, кн. 14, № 1, стр. 525-533, Москва, 1883.
• Шухов В. Г., Нефтепроводы, «Вестник промышленности», № 7, стр. 69 - 86, Москва, 1884.
• Шухов В. Г., Насосы прямого действия и их компенсация, 32 стр., «Бюл. Политехнического общества», № 8, приложение, Москва, 1893-1894.
• Шухов В. Г., Трубопроводы и их применение к нефтяной промышленности, 37 стр., Изд. Политехнического общества, Москва, 1895.
• Шухов В. Г., Насосы прямого действия. Теоретические и практические данные для их расчета. 2-е изд. с дополнениями, 51 стр., Изд. Политехнического общества, Москва, 1897.
• Шухов В. Г., Стропила. Изыскание рациональных типов прямолинейных стропильных ферм и теория арочных ферм, 120 стр., Изд. Политехнического общества, Москва, 1897.
• Шухов В. Г., Боевая мощь русского и японского флота во время войны 1904-1905 гг., в кн.: Худяков П. К. «Путь к Цусиме», стр. 30 - 39, Москва, 1907.
• Шухов В. Г., Заметка о патентах по перегонке и разложению нефти при повышенном давлении, «Нефтяное и сланцевое хозяйство», № 10, стр. 481-482, Москва, 1923.
• Шухов В. Г., Заметка о нефтепроводах, «Нефтяное и сланцевое хозяйство», том 6, № 2, стр. 308-313, Москва, 1924.
• Шухов В. Г., Избранные труды, том 1, «Строительная механика», 192 стр., под ред. А. Ю. Ишлинского, Академия наук СССР, Москва, 1977.
• Шухов В. Г., Избранные труды, том 2, «Гидротехника», 222 стр., под ред. А. Е. Шейндлина, Академия наук СССР, Москва, 1981.
• Шухов В. Г., Избранные труды, том 3, «Нефтепереработка. Теплотехника», 102 стр., под ред. А. Е. Шейндлина, Академия наук СССР, Москва, 1982.

Изобретения В. Г. Шухова

1. Ряд ранних изобретений и технологий нефтяной промышленности, в частности, технологии строительства нефтепроводов и резервуаров, не оформлены привилегиями и описаны В. Г. Шуховым в работе «Механические сооружения нефтяной промышленности» (журнал «Инженер», том 3, кн. 13, № 1, стр. 500-507, кн. 14, № 1, стр. 525-533, Москва, 1883) и последующих работах о сооружениях и оборудовании нефтяной отрасли.
2. Аппарат для непрерывной дробной перегонки нефти. Привилегия Российской Империи № 13200 от 31.12.1888 (соавтор Ф. А. Инчик).
3. Эрлифт-насос. Привилегия Российской Империи № 11531 за 1889.
4. Гидравлический дефлегматор для перегонки нефти и других жидкостей. Привилегия Российской Империи № 9783 от 25.09.1890 (соавтор Ф. А. Инчик).
5. Крекинг-процесс (установка для перегонки нефти с разложением). Привилегия Российской Империи № 12926 от 27.11.1891 (соавтор С. П. Гаврилов).
6. Трубчатый паровой котёл. Привилегия Российской Империи № 15434 от 27.06.1896.
7. Вертикальный трубчатый котёл. Привилегия Российской Империи № 15435 от 27.06.1896.
8. Сетчатые покрытия для зданий. Привилегия Российской Империи № 1894 от 12.03.1899. Кл. 37а, 7/14.
9. Сетчатые сводообразные покрытия. Привилегия Российской Империи № 1895 от 12.03.1899. Кл. 37а, 7/08.
10. Гиперболоидные конструкции (ажурная башня). Привилегия Российской Империи № 1896 от 12.03.1899. Кл. 37f,15/28.
11. Водотрубный котёл. Привилегия Российской Империи № 23839 за 1913. Кл. 13а, 13.
12. Водотрубный котёл. Патент СССР № 1097 за 1926. Кл. 13а,13.
13. Водотрубный котёл. Патент СССР № 1596 за 1926. Кл. 13а, 7/10.
14. Воздушный экономайзер. Патент СССР № 2520 за 1927. Кл. 24к,4.
15. Устройство для выпуска жидкости из сосудов с меньшим давлением в среду с большим давлением. Патент СССР № 4902 за 1927. Кл. 12g,2/02.
16. Подушка для уплотнительных приспособлений к поршням сухих газгольдеров. Патент СССР № 37656 за 1934. Кл. 4 с, 35.
17. Приспособление для прижатия к стене резервуара уплотнительных колец для поршней сухих газгольдеров. Патент СССР № 39038 за 1938. Кл. 4 с,35
18. Приспособление для прижатия к стене резервуара уплотнительных колец для поршней сухих газгольдеров. Патент СССР № 39039 за 1938. Кл. 4 с,35

Первая в мире гиперболоидная башня Шухова,